не сомневался в своих способностях завоевать благосклонность женщины, однако слишком важные вещи для них обоих были поставлены на карту, чтобы рисковать.
Прошло немало времени с тех пор, как граф Шелбрук мог считаться покорителем сердец многих леди в Лондоне. Теперь ему для настойчивого ухаживания недоставало терпения, и не было стремления ни к чему более серьезному, нежели чисто физическое влечение, быстро вспыхивающее и столь же быстро угасающее. Но тем не менее он не утратил до сих пор искусства нежной страсти, которому был обязан в молодости своей репутацией прекрасного любовника, хотя в последние годы ему нечасто приходилось применять его.
Скандальная мысль, промелькнувшая у него в голове вчера вечером, все еще пряталась где-то в глубине сознания; то было скорее неясное намерение, и притом не слишком благочестивое. Поведи он себя как ловелас, каким был когда-то, он не просто был бы вычеркнут из списка Джиллиан, но изменил бы ее мнение о себе как о подходящем супруге. Ричард с сожалением вздохнул. Он подозревал, что назад дороги нет – его характер слишком сильно изменился, и, по правде говоря, к себе прежнему он относился с чувством раскаяния и неприязни.
Джиллиан не была невинной девочкой, только-только со школьной скамьи; не была она и перезрелой девицей, жаждущей во что бы то ни стало выйти замуж. Она, возможно, могла бы дать согласие на подлинный брак из желания получить наследство, но при одной мысли о ее возможном нерасположении к нему Ричарда начинало мутить. Как же завоевать ее? Это требовало долгих и мучительных размышлений.
Он рассеянно выбрал из груды в углу большой загрунтованный холст и поместил его на мольберт. Ему необходим точный план, вот в чем все дело.
Лучше всего начать работать. Ничто так не помогало ему думать, как погружение в новую картину, словно сам акт творчества высвобождал более практическую часть разума для решения возникшей проблемы. Да и деньги нужны. В данный момент его наличность даже слегка не приближалась к шестистам тысячам фунтов, восьми, или сколько их там, кораблям и обширным земельным угодьям в Америке.
Ричард смотрел на чистый холст, и замысел будущей картины постепенно вырисовывался в его мозгу. Пейзажи вошли в моду, и не трудно будет продать еще один, но по какой-то необъяснимой причине сейчас Ричарду захотелось написать портрет.
И перед его мысленным взором стояло только одно лицо.
Глава 4
Настойчивый стук разносился по всему дому.
Джиллиан спускалась по парадной лестнице, одной рукой держась за перила, а другой запахивая халат. Кто в этот час ночи мог требовать, чтобы его впустили? Она вглядывалась сквозь сумрак в круглое пятно света, отбрасываемое зажженным канделябром, который держал стоящий у двери дворецкий.
Уилкинс возился с дверными запорами и бормотал невнятные слова, которые Джиллиан никогда не была в состоянии разобрать, хоть и слышала их годами. Уилкинс был отлично вышколенным слугой и выполнял свои обязанности образцово, за исключением тех случаев,