так стоять перед начальством?!» Бедный юноша не успел вовремя застегнуть все пуговицы на куртке и, «к завершению его беды, вместо того, чтобы смотреть прямо в лицо императора, понуря голову, смотрел на кончики своих сапог!» Ученику устроили разнос, Николай обозвал его «расслабленным», а начальству гимназии было велено бороться с чрезмерной застенчивостью некоторых воспитанников. «Застенчивость не может быть поставлена в упрёк девице, но в молодом человеке – это недостаток! Характер молодого человека должен быть: бодр, сообразите-лен и находчив, а не вял и апатичен», – заявил государь. Молодой человек, пошатываясь, сел на скамью. На него набросились с упрёками и угрозами гувернёры, подскочил и инспектор гимназии со своими внушениями. В общем, поднялась кутерьма…
Впрочем, после посещения младших классов Николай пришёл в хорошее расположение духа и уже ласково взяв провинившегося гимназиста за подбородок, спросил: «Ну что, оправился?…Фу, какой же ты слезливый!». Другой воспитанник в это время, слушая с благоговением наставления императора, совершенно замер, «приложив плотно руки по швам и подняв высоко плечи». «Ну и этот хорош! Окаменел и стоит как мумия!», – засмеялся Николай. Положив руки на плечи ученику, он сказал: «Ты не солдат, держи себя свободнее!» Короче говоря, угодить Николаю Павловичу было не так-то просто.
Затем его величество обычно посещал отдельные классы, и для гимназистов считалось «особенной честью и счастьем отвечать при нём урок». Некоторые учителя при этом, конечно, хитрили, требуя, чтобы «при входе царя в класс после здорованья и приказания садиться, лучший ученик не садился, а готовился бы отвечать урок, как будто перед тем вызванный». Если ученик молчал или мямлил и запинался, Николай мог быстро потерять терпение. Именно так произошло на уроке законоучителя М. Муретова во Второй гимназии. Услыхав «царский звонок», он, спрашивавший в это время посредственного ученика Лаубе, сказал, чтобы при входе царя отвечал кто-нибудь другой, из лучших воспитанников. Однако после приветствия и приказания государя всем садиться, Лаубе, видимо, оцепенев от страха, продолжал стоять. Законоучитель не посмел вызвать другого и обратился к нему с вопросом: «Как читается 8-я заповедь?» Лаубе молчал и молчал, минуты две. Наконец вспомнил: «не прелюби сотвори!» Николай крикнул «Дурак!», вышел из класса и уехал из гимназии.
В 1848 г. во время визита в Первую гимназию, Николай явился на урок греческого, на котором изучался «анекдот об Эзопе». Император, задав воспитанникам «глубокомысленные» вопросы «Эзоп ли я?» или «В спине у тебя пусто или много?», остался удовлетворён их ответами; проходя мимо класса, в котором шёл урок немецкого, его величество, сын немецкой принцессы, бросил фразу: «нашему русскому брату не свойствен немецкий язык».
Кроме уроков, император мог посетить столовую, пробовал пансионерские щи, заходил в спальни и лазарет.
Если всё проходило удачно, после уроков гимназистов собирали в актовом