дала им молоко. Эстелла сказала: жди миссис Костелло.
Он поставил Дейзи в кроватку – рев усилился. Больше похоже на злость, чем на сигнал бедствия, подумал он. Сквозь щелочки глаз малышка враждебно смотрела на него. Эми, не желая отставать от сест-ры, начала ей жалобно вторить, а потом в голос зарыдала.
Саймон испытал облегчение, услышав хлопанье двери и шаги Лу на лестнице.
– Смени меня, ради всего святого, – сказал он, устремившись навстречу. – Эстелла у попавшего в аварию бойфренда, а вместо себя оставила какое-то чучело. Мне надо выпить.
Бар находился в гостиной. Бросив пиджак на стул, Саймон налил себе изрядную порцию виски. Но шум продолжал доноситься: сердитый голос Лу становился все резче, дети плакали, слышались шаги на лестнице и голоса в холле.
Дверь в гостиную открылась.
– Нужно с ней расплатиться. Она хочет двадцать фунтов. У тебя есть без сдачи?
Саймон вытащил две десятки и молча передал жене. Входная дверь окончательно захлопнулась, и минут через десять воцарилась благословенная тишина. Однако Лу появилась только через сорок минут.
– Наконец успокоила детей. От тебя особой пользы нет. Мог бы хоть памперсы сменить.
– Времени не хватило. Как раз собирался этим заняться, но тут пришла ты. Что там с Эстеллой?
– Кто ее знает. Никогда не слышала об этом бойфренде. Но, думаю, она скоро появится. Возможно, к ужину. Ну все – это последняя капля. Придется с ней расстаться. Ну и денек! Налей мне выпить, пожалуйста. Нет, не виски. Джин с тоником.
Саймон передал стакан жене, которая сидела, привалившись к подушкам, в углу дивана. Она еще не сняла одежду, которую он терпеть не мог и про себя называл «рабочей»: черная юбка с разрезом посредине, стильный жакет, блузка из переливающегося шелка, туфли-лодочки. Такая Лу казалась Саймону чужой, принадлежащей миру для нее важному, а ему враждебному. О только что закончившейся стычке говорили только увлажнившаяся кожа и еще не до конца сошедший румянец. Странно, думал он, как быстро привыкаешь к красоте. Раньше он был уверен, что готов заплатить любую цену, только бы обладать ею, знать, что она принадлежит исключительно ему, жить с ней, находить в ней утешение, возвышать дух, даже обретать благодать. Но красотой нельзя обладать, как нельзя обладать другим человеком.
Лу быстро осушила стакан и поднялась с дивана со словами:
– Пойду переоденусь. Поужинаем спагетти по-болонски – не хочу объясняться с Эстеллой на голодный желудок.
– Подожди минутку. Мне надо тебе кое-что сказать, – остановил жену Саймон.
Время не подходящее, а когда оно будет лучше? Надо скорее с этим покончить. И он изложил ей голые факты.
– Я уже собрался уходить, когда ко мне в кабинет вошла Венис Олдридж. Она защищала Брайана Картрайта. Он рассказал ей, что я знал о подкупе троих присяжных, когда рассматривалось его дело об оскорблении действием в 1992 году. И еще проболтался, что подарил тебе перед самым судом акции своей сельскохозяйственной компании. Не думаю, что