всего сделать было можно, даже не будучи специалистом-историком. До 1770 года о существовании «великой княжны Елизаветы Владимирской» в Европе никто не ведал, а потом на некоторое время и вовсе забыли, если и говорили, то только шепотом и с оглядкой. Даже князь Радзивилл, едва над его головой стали сгущаться тучи, мгновенно от всего отбоярился и сделал вид, что с самозванкой никакого отношения не имеет, публично объявив:
– Сию девицу знать не знаю и видеть не видел!
Подобное высказывание ставило под глубокое сомнение утверждение Кастера о том, что «пан Коханку» самолично занимался воспитанием девочки. Хотя с другой стороны, кому захочется ссориться с великой императрицей, которая твердой рукой правила великой державой?
Признаться, в чем-то он сам был солидарен с императрицей Екатериной. Что ей, кстати, не имеющей никаких законных прав на российский престол, оставалось делать? Из Европы прибыла претендентка на престол, а на Урале объявился Емелька Пугачев, активно спонсируемый все теми же европейцами. Казак нагло утверждал, что он «есть император Петр III Федорович». В довершение всех бед на Черном море турецкий пушки постреливают, того и гляди выходы перекроют…
С каждой минутой история княжны захватывала все сильнее и сильнее. Алексей судорожно метался от одного сайта на другой, с жадностью читая предложенные материалы и не переставал удивляться. В них и верно имелось много белых пятен.
Но самым удивительным показался факт, что никто из исследователей даже при жизни девицы не попытался узнать точное место рождения княжны и церковь, где новорожденную могли крестить. Да и сама она, как и те, кто готовил ее к авантюре, почему-то не обратили на это должного внимания. Словно не понимали: имей претендентка на престол при себе копии записи из церковного журнала, да еще и с указанием имени отца и матери, окружающие отнеслись бы к ней с большим доверием.
Вместе с тем все биографы оказались едины: девушка получила хорошее образование, следовательно, никак не могла являться представительницей низшего сословия. Да и Алексею слабо верилось, чтобы дочь булочника могла в совершенстве владеть несколькими языками, прекрасно разбиралась в архитектуре и живописи, неплохо рисовала и играла на арфе. Вывод напрашивался сам собой: какую-то связь с домом Романовых она иметь могла.
К сожалению, как Алексей не старался, прижизненных портретов княжны не нашел. Единственным достоверным изображением, которое удалось обнаружить на просторах интернета, стал небольшой мраморный барельеф из коллекции Великого князя Николая Михайловича. На его обороте осталась надпись свидетельствующая, что «головка княжны Таракановой» досталась одному из последних владельцев от его бабушки, которая в свою очередь, получила портрет от самого Алексея Григорьевича Орлова.
Время в поисках пролетало увлекательно и незаметно, что не могло ни радовать. Теперь он был даже счастлив, что все так сложилось. Чем бы сейчас занимался, не случись странная встреча