где остальной товар твоего сраного чурки? Где девятнадцать килограмм отборного дагестанского героина, где?
– Я не занимаюсь продажей наркотиков, это во-первых! – с достоинством произнесла Ольга – А во-вторых, я попрошу не оскорблять того человека, с которым проживаю на данный момент.
Альберт, чуть привстав и наклонившись к ней, наотмашь ударил по лицу. Голова девушки дёрнулась и она едва не опрокинулась назад со стула. Андрей Эдуардович вовремя схватил спинку деревянного сиденья и вернул его в прежнее положение, из глаз Ольги брызнули слёзы.
– С-сука, я наизнанку тебя сейчас выверну, конфетка! – Альберта Айдаровича было уже не остановить. Он резко перегнулся через стол и схватил Ольгу за шиворот. Дёрнув на себя, подполковник одной рукой втащил хрупкое тельце девушки на стол и наклонился над ней. Андрей застыл на стуле, как каменное изваяние, он знал, что вмешиваться сейчас себе дороже.
– Ты про какого человека мне сейчас очки втирала, а? Про чурку твоего что ли, про Нарретдина, тебя спрашиваю?
Сейчас она умрет, прямо под ним, от ужаса и бездействия с чьей либо стороны! – подумала Ольга – Ещё один вопрос и каюк! Нет, нет, надо взять себя в руки! Бояться, трястись внутри, умирать со страху, но взять себя в руки.
Закрыв глаза, плотно сжав веки, она едва слышно произнесла – Да, я имела в виду Авеля.
– Открой глаза! – приказал Альберт – Открой, дьявол тебя подери! Я хочу посмотреть подстилке черномазого в глаза, в бесстыжие глаза. Тебя, дрянь, чем же русские-то, да татары не устраивали, а?
Ольга упрямо молчала, не моргая, глядя ему в глаза. Что было написано и запечатлено в них, трудно даже высказать – безумие, подогретое абсолютной безнаказанностью, ярость, лавой выплёскивающаяся через край, желание забить, замучить и насладиться этой человеческой мукой всласть. Кто навис над ней сейчас – безумный зверь, не ведающий справедливости, или зверь, объятый безумием во время охоты?
Нуриев крепче сжал кулак, в котором, словно в тисках, был зажат воротник её ветровки, подтянул вплотную Ольгу к себе – Продолжай! – прошипел Альберт – Раз уж начала.
– А что с вас, с русских-то взять, а? – словно плевок, выдохнула Ольга – Что, кроме неумения пить водку, да импотенции, скажи?
Андрей Эдуардович, молча наблюдавший невесёлую картину, прикрыл, в абсолютном своём бессилии, веки: – Ой, дурочка! – пронеслась в мозгу мысль – Таких слов он тебе не простит, это как пить дать!
И правда, таких слов, адресованных в его адрес, как оскорбление, Альберт Айдарович простить не мог. Она не поняла даже, когда и с какой силой он ударил её головой об стол. Просто свет в кабинете померк как-то мгновенно, а после включился вновь. Больно не было, ибо боль сейчас для неё была неощутима. Было страшно и жутко в какой-то необъятной, не заканчивающейся прострации, просто было ужасно страшно.
– Я тебе покажу сейчас, на что русские способны! – Нуриев с остервенением оттолкнул девушку