то чувство, что испытывал сейчас Авель, можно было бы с натяжкой. Когда удавку ослабили, но не убрали, он еле отдышался и начал лихорадочно соображать. Трое вокруг зловеще молчали, нагло ухмыляясь, что впринципе, не предвещало ничего хорошего.
– Эй! – ткнул ему в затылок сидящий сзади – Ты давай не сдохни раньше времени, где остальной товар? Где, твою мать, обещанные девятнадцать килограмм?
Авеля стошнило, прямо на шикарный коврик премиум – класса, отчего цвет беж мгновенно окрасился в оттенок «детской неожиданности».
– Б…ь! – выматерился подполковник – Только на химчистке полной был и на тебе!
Он схватил Авеля за длинную чёлку и дёрнул к себе. Лицо его, мгновенье назад, безразличное и вполне даже удовлетворённое, исказила гримаса ярости – Ты чо удумал, барыга? Машину мне портить блевотиной своей, да? – таджик закрыл глаза и слушал угрозы молча – он понимал, что это только начало – Тебя спрашиваю, чурка, товар остальной где? Твои четыреста пятьдесят грамм или, хрен с ним, пятьсот двадцать – это капля в минзурке с литровой бутылки. Где двадцать килограмм, твою мать, а не твоя сраная щепотка, где?
– Ты имя матери моей всуе не упоминай! – открыл глаза Авель и дерзко взглянул в оскал врага – Не смей!
Альберт с размаху ударил Авеля в левое ухо. Тот дёрнулся, но промолчал, кровь брызнула фонтаном и обагрила не только жертву. Лацкан недешёвого пиджачка, цвета мокрой саржи, у господина Нуриева, приобрёл иной цвет, что собстенно, и сподвигло подполковника пойти иным путем. Безумие, яростное, напористое, граничавшее с истерией, вдруг стихло, как налетевший шквал ветра, а узурпатор более, чем спокойно обратился к тому, кто вешал товар.
– Миха, наручники на него, выводи из машины и сажай на заднее сиденье. Пришло видать время говнюку познакомиться с дядей Ваней! Всё, хорош с ним возиться, здесь не время и не место трясти мудака. Делай, что говорю!
Михаил дважды себя уговаривать не заставил. Проворно отцепив с поясного ремня железные браслеты, молодой опер защёлкнул их на запястьях Авеля, вышел из автомобиля, и, цепко держа задержанного за локоть, втолкнул его на заднее сиденье. Снующие туда – сюда прохожие даже и не заметили всего того вопиющего безобразия, что только что произошло перед витринами торгового молла.
Развалившись рядом с Авелем, Миха накинул таджику на голову чёрный полиэтиленовый пакет, Альберт повернул ключ в замке зажигания. «Ауди» плавно выкатилось с парковки и помчалось в сторону МКАДА.
Заложник собственного деяния, тяжело дыша сквозь воздухонепроницаемый колпак, думал пока только об одном, что будет с его Ольгой?
Зашелестел гравий под колесами кроссовера, мерно покачивая автомобиль, минуты, мучительные, длинные, превратились в вековые часы ожидания.
Альберт молчал, цепко держа руль, думал: – До какой же изощерённости придётся дойти, выбивая показания из таджика? Или прикладывать усилий вовсе не придётся и чурка