участливо спросила подруга.
– Кажется, уже проходит, – я, скривившись, продолжила. – Я не хочу здесь больше находиться! Пусть объяснит мне, на каких основаниях я должна здесь торчать!
К горлу подступала истерика, от которой мне самой было плохо, но и остановиться я не могла. Я устала от того, что ничего не помню, от неопределенности, от самой этой больницы, первые воспоминания о которой больше походили на отвратительный фильм ужасов, а не на реальную жизнь.
– Я выйду и разыщу Вадима! Мне нужно поставить точку в наших отношениях.
Не успела я произнести последнюю фразу, как дверь в палату открылась, и мы увидели Сергея Александровича. Как оказалось, он каждый день делал обход.
– На ловца и зверь бежит, – усмехнулась Маша. – Извините, я пока схожу в туалет, – Маша поспешно оставила нас.
– Доброе утро! Как Вы себя чувствуете? – он поставил стул возле моей кровати. – Лежите, отдыхайте, я на минутку. Пришёл посмотреть на Ваше самочувствие. Как у Вас со сном?
– Плохо, – я всё же села и, накрыв ноги покрывалом, сделала глоток чая.
– Что случилось? – он участливо посмотрел на меня.
– Я практически не сплю, даже ваши таблетки не помогают. И боли головные иногда…
Врач задумался, а потом, достав блокнот, что-то записал.
– Постепенно всё наладится. Будем надеяться, наркотической зависимости у Вас нет. А по поводу бессонницы – мы попробуем поменять препарат; возможно, тот, который мы прописали, Вам просто не подошёл. И вообще, после сильных стрессов и переживаний очень часто у людей бывают различные нарушения сна. Это нормально. Всё лечится покоем и отсутствием раздражающих факторов.
– Послушайте, я хочу покинуть вашу больницу. Немедленно. Мне здесь плохо. И я ничего не могу вспомнить. Хотя нет, я вспомнила папу! Где он сейчас? Почему ко мне никто не приходит?
Истерика, чуть отступившая с приходом врача, вновь набрала обороты.
– К сожалению, это невозможно. Алёна, прошу, успокойтесь и возьмите себя в руки. Вам совершенно точно необходимо лечение. У Вас была попытка суицида и употребление наркотиков.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
– Ваш диагноз ещё не полностью подтверждён, я не могу понять природу вашей амнезии. Не исключаю, что она случилась на фоне приёма наркотических средств. Тем более у Вас была попытка суицида. Мы просто обязаны Вас понаблюдать. И еще, Алёна, я не хотел Вам говорить, но посещений не будет.
– Это почему? Я ничего не понимаю.
– Дело в том, что Ваши родные… В общем, у Вас нет родных. Родители погибли при пожаре, когда Вам было пять лет. Вы выросли в детском доме. Других родственников пока не удалось отыскать. Мне очень жаль.
В глазах потемнело. Так вот, оказывается, как бывает. Вопросы, точно комариные укусы, принялись колоть меня: а вдруг он говорит неправду, лишь бы удержать меня здесь? Почему я не помню никакого пожара? Вдруг они все преследуют свои цели и теперь пытаются мне навязать другую жизнь? Кажется, я видела такое в кино.
Но подумав, поняла,