своих благ, и, посвятив ее (Ему) однажды, блюсти неприкосновенной, чистой и не запятнанной никакой жизненной скверной. Раздражение же, и гнев, и ненависть держать, как сторожевых псов, чтобы они бодрствовали для противодействия одному только греху и направляли свою естественную (злобу) против того «татя» и разбойника, который тайно проникает, чтобы лишить нас божественного сокровища и входит для того, чтобы украсть, убить и погубить (Ин.10:10). Мужество и смелость следует держать в руках, словно щит, чтобы не убояться страха нашедшего ниже устремления нечестивых находящего (Притч.3:25); надежду и терпение словно жезл, чтобы опираться, когда (подвижника) приводят в изнеможение искушения. К «печали» благовременно прибегать в случае «покаяния» во грехах (2 Кор. 7:10), так как она ни на что другое не годится, как только на одно это употребление.
Правда да будет верным мерилом правости (Пс.44:7,8) при определении того, что непогрешительно во всяком слове и деле, как надо располагать силами душевными и как воздавать каждому свое по достоинству. А желание большего, которое в душе каждого велико и безгранично, если кто применит к вожделению божественного, тот будет блажен в усиленно своем любостяжании, «понуждая» себя к приобретению того, к чему похвально понуждать себя (Мф.11:12; Лк.16:16). «Премудрость» же и благоразумие пусть будут советниками (Прем.8:9) относительно того, что ему полезно, и помощниками в его жизни, чтобы никогда ему не впасть в обман от неопытности или неразумия. Если же кто вышеназванные силы душевные использует несоответственно их природе, но направляет не на то, на что нужно: желание обращает на предметы постыдные, ненависть устремляет против единоплеменников; любяй же неправду (Пс.10:5) восстает на родителей, дерзает на неподобающее, надеется на суетное, удалив от себя мудрость и благоразумие, дружится с жадностью и безрассудством и так же ведет себя во всем прочем тот до такой степени глуп и смешон, что даже и описать нельзя его глупости, насколько она того заслуживает.
Представим, что кто-нибудь, надев доспехи навыворот, повернет шлем так, что закроет им лицо, а (волнующийся) гребень свесит назад, ноги поместит в панцирь, а поножи приладит к груди, и что из вооружения предназначено для левой стороны, перевернет на правую а что для правой на левую. И что должен потерпеть в сражении вооруженный таким образом воин, то же самое неизбежно потерпит в жизни и тот, кто допускает смешение в мыслях и извращение в употреблении душевных сил.
Итак, мы должны заботиться о водворении во всем этом согласия, которое обычно возникает в душах наших от истинного целомудрия. Если же нужно приискать самое совершенное определение целомудрия, то, быть может, в точном смысле целомудрием следует назвать благоустроенный порядок всех душевных движений, соединенный с мудростью и благоразумием. При таком устроении души не будет нужды в каком-либо (особом) труде или прилежании для достижения высочайших и небесных благ,