вот, шутник, плеснешь сюда немного для медицинского анализа. И тебе тоже, – сунул оставшуюся посудину чуток опешившему Тимофею.
Не особо вдаваясь в смысл происходящего, – не до того сейчас было, – молодые люди поочередно старательно выполнили необходимые манипуляции и сдали емкости с «материалом» обратно рыжебородому.
Глава IV
Дом Тихона являл собой основательное одноэтажное строение довольно-таки внушительных размеров.
Как только наши герои поднялись на крыльцо, так сразу же отворилась входная дверь, и, шагнув навстречу, пред ними предстала совершенно необыкновенная женщина. Причем парадокс как раз в том и заключался, что и одета она была в обыкновенную черную длинную юбку, да такую же обыкновенную, совсем неброскую синюю кофточку, а на голове пестрела, опять же, обыкновенная красная косынка; и золотистые волосы ее были заплетены в обыкновенную косу, и лицо было, в принципе-то, обыкновенным открытым лицом русской женщины, однако, все это в совокупности производило просто необыкновенное впечатление. Ибо тугой пояс юбки элегантно подчеркивал аккуратную талию, а под ее тканью определенно угадывались в меру широкие и упругие бедра. Кофта же, в свою очередь, облегая тело, подчеркивала ту необходимую женщине упитанность, когда большая налитая грудь выглядит вполне естественной и не кажется некой громоздкой надстройкой. Наличие же довольно аккуратного живота не говорит больше ни о чем ином, как о вполне здоровом аппетите его обладательницы, а плечи и руки, ввиду своей допустимой округлости, кажутся весьма и весьма элегантными. Что же касается косынки, она хоть и покрывала голову, но завязывалась сзади и выглядела быстрее именно необходимым аксессуаром на фоне выскочившей из-под нее тугой длинной косы.
Но самым замечательным, конечно же, являлось лицо женщины. Оно было необычайно притягательным и, как уже было отмечено, по-русски открытым: круглое, с гладкой, прямо-таки атласной розоватой кожей, чуть вздернутым небольшим носом, светлыми, почти белыми, ровными дугами бровей и большими голубыми глазами. Лишь только их взгляды пересеклись, женщина тут же, словно школьница, – хотя и была постарше своих гостей, – зарделась румянцем. И вот этот-то искренне-чистый румянец, он-то и явился самым притягательным, мгновенно подкупающим и непременно располагающим к себе.
– Здравствуйте! Проходите в дом, гости дорогие! – приветливо улыбнулась хозяйка, и, хоть румянец и проступил, глаз своих, как следовало бы, увидав его, предположить, отнюдь не отвела, а, напротив, открытым взором по-дружески смотрела в лица ребят.
– Здравствуйте! – словно на военном параде хором приветствовали молодые люди.
Тимофей, как только увидел, так сразу же ее и признал. Это была она. Она их, «продрогших цуциков», ночью чем-то растирала. Прояснившееся обстоятельство, конечно же, не преминуло смутить нашего героя. Была бы она некрасива, или даже «страшновата», он бы отнесся к этим ночным процедурам гораздо проще, нежели в случае с такой вот необыкновенной