Тёте будет приятно это услышать, – произнесла Соня, и между ними тут же повисла немая пауза. Глаза Николая заметались с полотна на оригинал и обратно. А девушка смотрела на картину, вполне очевидно, в ожидании возобновления разговора молодым человеком. Впрочем, возможно, даже ничего и не ожидая, просто молча перебирала свои «художественные» мысли, коих у творческого человека всегда в достаточном изобилии.
Тимоха тем временем обратился с каким-то литературным вопросом к Тихону, и они увлеченно принялись его обсуждать.
«И о чем бы я с ней говорил? – вспомнил Коля недавний собственный вопрос, когда окончательно убедился в полном сходстве и красивых голубых глаз, и прямого, не похожего ни на длинный папин, ни на чуть курносый мамин, аккуратного носа, и чувственных алых губ, и светлых, почти что белых, волос. Единственным условным отличием было то, что девушка с картины представлялась ему ниже ростом. И, откровенно говоря, он и представить себе не мог, что она будет обладать такими изумительными формами: узкая талия, стройные длинные ноги, зрелая грудь – все на его вкус. Соня походила на свою мать, однако, черты были заметно тоньше. Вполне уместным на фоне стилизации под девятнадцатый век было бы даже сказать, что аристократичнее, – А обо всем на свете», – дал он, наконец, ответ на собственный вопрос, но, тем не менее, так и не заговаривал.
Пауза затягивалась, при этом никого абсолютно собою не обременяла. Более того, создавалось впечатление, что им обоим было именно в ней, в этой несколько даже пикантной паузе совершенно уютно и вполне комфортно. Оттого-то, вероятно, никто и не спешил ее прерывать.
«Интересно, сколько же ей лет?» – созрел очередной вопрос в Колином сознании.
– Это три года назад написано. Мне здесь девятнадцать еще, – прервав молчание, констатировала девушка, переводя взгляд с картины на Николая. Их глаза встретились и у Николая отчего-то сложилось впечатление, что она хоть и смотрела вроде бы, как на него, но совсем не глядя, увлеченная, видимо, своими внутренними размышлениями-зарисовками.
– Удивительно, но лицо ничуть не изменилось, – промолвил, наконец, вслух молодой человек, а про себя, все же, домыслил, – «чего явно не скажешь про все остальное!»
– Ну, что, пройдемте к столу? – все повернулись в сторону явившейся в проеме Маши, – Блины кушать будем.
Глава V
– Ой, извини, пожалуйста, я нечаянно, – с виноватой улыбкой выронил он и было участливо потянулся помочь девочке, вытереть пролившийся на нее сок, но тут же застенчиво отдернул руку обратно.
Оторвав взгляд от стакана с остатками напитка, она недоуменно подняла глаза на Сергея. А тому, в свою очередь, лицо ее вдруг показалось знакомым. Отчего он даже на некоторые мгновения немного опешил, ища в памяти ассоциативную привязку этого лица к каким-либо событиям из прошлого. Впрочем, так и не найдя таковой, автоматически, как обычно в подобных случаях происходит, посчитал, что обознался.
Необычайно