Поэтому Гынён достала маркер из кармана и просто приписала в конце «Худжун!». И, покачиваясь от удовольствия, отошла.
Я знаю, что ты скрываешь, Худжун!
Упоительное чувство облегчения наполнило ее тело.
Худжун удобно расположился на постели, подложив одну руку под голову, а другую аккуратно вытянув, потому что в предплечье была введена игла от капельницы.
Джихян, стоя в дверях, посмотрел на вальяжно развалившегося Худжуна и раздраженно спросил:
– Тебе обязательно так себя вести?
– Что опять? – в отличие от Джихяна, равнодушно спросил Худжун.
– Я же говорил, что у тебя сегодня кастинг и встреча с режиссером. Если Ёнсок узнает, что ты опоздал на такую важную встречу, он нам обоим головы пооткручивает.
– Не видишь, я тут под капельницей лежу?
Худжун шлепнул себя ладонью по лбу и выпрямил шею.
– Так это просто витамины. Необязательно ставить их прямо сейчас, это может подождать, а встреча с режиссером – нет. Собирайся, время поджимает.
Он посмотрел на часы и тяжело вздохнул.
– У меня совершенно нет ни сил, ни желания. Если я пойду на встречу и упаду в обморок, ты меня потащишь домой? А-а-а… Или, может, это сделает режиссер? Так было бы драматичнее. Актер, бессильно падающий от усталости, как-то не внушает уверенности, не думаешь?
– Встреча пройдет в том самом здании, в котором располагается офис журнала?
Услышав слова Джихяна, Худжун отвернулся лицом к стенке, тело его напряглось.
– Я тоже не знал, что там есть ресторан. К тому же ту журналистку уволили. Не хочется мне идти, – словно пронзенный десятками игл, ответил Худжун.
– О чем ты говоришь? – спросил его Джихян.
Худжун сделал вид, что ничего не знает, закрыл глаза и снова лег.
– Что значит «уволили»?
Худжун вздрогнул от тревожного возгласа Джихяна.
– Ее уволили, потому что так решило начальство или потому что ты попросил?
– Я ничего не просил. Думаешь, стану заниматься чем-то подобным? Уверен, что они так поступили, потому что она им не подходила. Вот и все. Сам посмотри. Тело разболелось еще до того, как мы поехали туда. И стоит только подумать, голова раскалывается. Все потому, что приходится туда возвращаться, – пожаловался Худжун, напрасно ожидая снисхождения.
– Это все потому, что ты чувствуешь вину. А теперь замолчи и быстро поднимай свою задницу. Роль в этом фильме очень важна, нельзя ее упустить, – строго ответил Джихян.
– Не виноват я в том, что ее уволили! – вспылил вдруг Худжун. – Ладно. Встаю я, встаю! Твоя взяла. Вот упаду в обморок – виноват будешь ты. Понял?
Худжун вскочил с кровати, выдернул иглу из руки, подхватил с полки верхнюю одежду и бросил ее в Джихяна, после чего не спеша вышел из комнаты.
«Она тоже хороша. Сама виновата. Я вынужден был пойти на крайние меры. Журналистка, владеющая секретной информацией, – как бомба замедленного действия. Ее нужно было