эти секунды стали решающими – лысого я обезоружил и, как мне кажется, вывел из боя. Во всяком случае, пока. Так что теперь остался всего один противник.
Но что он может с ножом, пусть и таким длинным, как скрамасакс, против топора?
Я попросту не подпускал его к себе, отгоняя длинными и размашистыми ударами.
Какое-то время я продолжал его теснить, но понял, что так долго продолжаться не может – я быстро устану. Поэтому пошел на хитрость – так как мы оба были уже по колено в воде, я сделал вид, что оступился, потерял равновесие.
И противник купился – бросился на меня с радостным лицом, замахиваясь своим ножом.
Я резко ударил снизу вверх. Удар был далеко не лучшим, но его хватило – отрубленная кисть, сжимающая нож, тут же улетела в волны, а противник, схватившись за изуродованную руку, заверещал от боли.
Однако делать это долго он не мог – я тут же рубанул его топором, широко размахнувшись.
Лезвие топора проломило череп и застряло в голове.
Я едва не выпустил рукоятку, когда тело покойника начало падать, потянув за собой и застрявший топор.
– Сзади!
Крик пацана заставил меня вложить в рывок все силы и таки высвободить оружие.
Я развернулся, но было уже поздно – лысый оказался очень проворным.
Мне удалось лишь мельком увидеть его озлобленное лицо, оскаленный рот, а затем я почувствовал, как нечто холодное, обжигающе холодное ужалило меня в бок.
Я прямо-таки ощутил, как лезвие ножа ударило в мои ребра и застряло, попытался было ударить его в ответ, но лысый перехватил мою руку, сжал, не давая воспользоваться топором. Своей же второй рукой он продолжал давить на нож, проворачивал его, старался либо сломать ребра, либо же провернуть лезвие так, чтобы оно смогло пройти глубже, проткнуть мне кишки.
Я уж думал, все, мне конец, как вдруг лысый вздрогнул. Раз, другой. Его хват ослаб, и я смог высвободить руку с топором. Да и он уже не давил на скрамасакс, пытаясь вогнуть поглубже в мою тушку.
Что за…
Лысый зарычал, заревел, попытался завести обе руки себе за спину, словно бы к ней что-то прилипло, что-то мешало. А затем вдруг дернулся, из его рта потекла тонкая струйка крови, глаза словно бы заволокло пленкой, и он просто упал лицом в воду.
На его спине, одежде отчетливо виднелись несколько красных пятен, которые медленно расплывались, размывались морской водой, она то и дело накатывала на тело.
А неподалеку стоял пацан, Уббе.
Его взгляд был полон ярости, он тяжело дышал, а в руках сжимал самодельное копье, которое я выбил у лысого из рук еще в начале боя.
Уббе, то ли не поверив, что противник убит, то ли все еще пребывая в ярости, ткнул мертвое тело копьем раз, другой, третий.
– Он мертв, – прохрипел я и схватился за скрамасакс, торчащий у меня в боку, после чего побрел к берегу.
Выйдя из волн, я уселся на песок, сделал глубокий вдох и одним движением вытащил нож из своего бока.
От боли потемнело в глазах, меня повело в сторону, и я попросту упал.
Перед тем, как сознание оставило меня, я успел