цветом на лицах наших воинов, на плечах наших девственниц, на ногах наших детей. Это будет сделано для того, чтобы превратить их в рабов. И тут, вдруг, я увидел ярко красные буквы, образовавшие на голубой поверхности озера слова, сказавшие мне:
Я тут же услышал, как те же самые слова выкрикнула одна из женщин, потом повторила их ещё раз…
Это произошло утром 8-го ноября 1519-го года, говоря языком наших “гостей”, которых мы сначала прозвали посланниками нашего Господа Кетцалькоатля и сыновьями наших богов. Я посмотрел в сторону моего любимого города Теночтитлана, такого красивого, на протяжении веков объединявшего своих жителей в большую семью… и заплакал. Это был последний день нашей свободы. Такова была воля наших богов.
С этого момента отсчёт времени изменил свою поступь и направление. Это было как будто птицы стали летать не над землёй, а глубоко под ней.
Никто и никогда больше не видел дорогу Истапалапа усыпанной цветами и другими красивыми вещами на всём её протяжении, начиная от места её “рождения” далеко за пределами города и до ворот Орла, ворот Лягушки и ворот Ягуара в самом сердце Храма, где лёгкий ветерок шевелил ветви деревьев с висящими на них фруктами. Там от одного дерева к другому тысячами свисали на тонких верёвочках разноцветные цветы. Хозяйка Дома Девушек всегда была занята тем, что старалась собрать полную их коллекцию со всех уголков пространства, заселённого мексиканцами. Всё это было выстлано розами и камышовыми цветами.
В самом центре между распустившимися побегами, которые тянулись к тому месту, где дорога исчезает из вида посреди бесконечной воды, послышались звуки флейты. Вслед за флейтой приглушённым ритмичным боем “вступили” барабаны, как будто продолжая празднование какого-то события.
Затем наступила тишина, и тут же заклубился туман, танцуя над лагуной и укрывая собой как покрывалом уже почти невидимую Дамбу и идущую по ней дорогу Истапалапа.
Когда туман рассеялся, там уже стояли мы – мексиканцы, местные жители, выстроившиеся в боевом порядке: женщины и дети, девочки-воительницы и мальчики-воины. Мы были овеяны ароматом, который становился всё более “настойчивым” по мере того, как утреннее солнце творило тепло, постепенно превращающееся в жару… Это был аромат роз и камышовых цветов. Да, это были мы – жители Теночтитлана, стоящие в строю нога к ноге, плечо к плечу, с лицами, повёрнутыми в одну сторону навстречу Большой Дороге. Мы – жители Теночтитлана с нашими сердцами, похожими на распустившиеся цветы… выжидая. Кто-то был босиком, а кто-то в сандалиях. Многие из нас были в своих лучших одеждах, и у каждого в руке была ветка с цветами. Рядом с нами плескались прозрачные голубые воды лагуны.
Я не знаю, как бы рассказали эту историю те, кто пришёл к нам с первыми лучами солнца. Те, кто пришёл к нашему городу. Я думаю, что первое, что они бы описали в своих книгах – это наши лица и то, как мы стояли друг напротив друга, устремив