тебя от ГМОМ. – Ее глаза засверлили Андрюху, как буравчики. – Если бы она не утихомирила обидевшуюся горожанку, тебя очень скоро превратили бы в подобие растения. Ты оскорбил достойную женщину и ее мужа, а за это меньшинства расплачиваются зачисткой мозгов.
Медленно переваривая услышанное от Алуни, Андрюха пытался понять, чем он мог оскорбить голую женщину. Только и сказал ей, чтобы она убрала своего пса, надела на него намордник, когда гуляет с собакой среди людей! Что в этом оскорбительного? Все в порядке вещей. Пес есть пес. Запросто может наброситься на любого человека. Только недавно пришлось наблюдать, как, спасаясь от собаки, люди выпрыгнули из окна и разбились насмерть. Сказала бы спасибо, дура, что не пристыдил за то, что она голой шастает по улицам! Впрочем, по-видимому, правильно сделал, потому что в городе, похоже, подобное не является предосудительным. Это ясно по поведению прохожих. К тому же в объяснении Алуни он не заметил шутки. Сказано было совершенно серьезно. Получается, среди городских жителей, а возможно, и жителей всего анклава, шутками это не является. А коль это так, впредь стоит быть осторожнее. А то и правда залетишь в какой-то ГМОМ. Тем не менее, насупившись, спросил:
– Но почему она назвала меня меньшинством?
Отбросив пальцами со лба кудряшки, Алуни ткнула ему в бок локтем, точно физически выразила свое крайнее возмущение тем, что он продолжает тупить. Визгливо пояснила:
– Потому что ты одет, как мы!
– Допустим, – с неохотой согласился Андрюха и почувствовал, как начинает потеть – то ли от жары на улице, то ли от осознания того, что его принимают здесь за меньшинство. Черт побери, его, нормального человека, воспринимают как низшую касту, держат за второй или третий сорт! Когда несколько ранее он слушал объяснение Илаты здешнего жизненного уклада, все казалось где-то далеко от него, воспринималось как нечто чуждое и нелепое. Но вот сейчас неожиданно на себе ощутил цепкую хватку окружающего порядка, и от этого Андрюхе сделалось не по себе. Его как будто запихнули в тесные рамки, в которых не было простора, в котором он любил существовать. Признаться, если сказать, что это не пришлось ему по вкусу, что ударило, как обухом по голове, – ничего не сказать. Это ошеломило, вывернуло наизнанку. Прежде чем продолжить, Раппопет закашлялся, круглое лицо стало гореть, что случалось с ним довольно редко, в крайних случаях. Но, вероятно, сейчас был такой случай. Откашлявшись, выдавил из себя: – А голая женщина не из меньшинств?
– Ты точно угодишь когда-нибудь в ГМОМ, толстячок! Отправят тебя в Утильцейское Управление под молекулярный утилизатор! – засуетилась Алуни. – Не говори больше глупых слов! Вам уже объясняли, что на ней было воздушно-молекулярное платье, и длинный твой приятель ощутил его красоту. Такие, как эта горожанка, не относятся к меньшинствам. Она из сообщества зоофилов. Этот вид отнесен к подвысшему уровню, следующему после высшего уровня видов ге и ле.
– Черт возьми, полный отпад! – пролепетал негромко Лугатик, поглаживая ладонью голый живот. – Выходит, этот пес – это не просто пес.
– Это