черным кремом и красными надписями.
Я поморщился от воспоминания последней сладости, которая была на моём языке.
– Что значит, ты не уверен? – смотря на меня, спросил он. – Хорошо, я могу убить его.
– Перестань, – возмутилась Кая, стоя рядом с ним.
Кристиан тяжело вздохнул, но ни слова не сказал ей.
Между ним и Себастьяном была огромная яма в виде пятнадцати лет неприязни друг к другу, и я не знал, есть ли способ закопать её.
– Он знает о соглашении, – я опустил взгляд на стол, радуясь, что с нами была Кая, иначе мы бы разгромили всю кухню, выплескивая агрессию друг на друга.
– О каком это соглашении ты говоришь?
Мы с Винченцо находились наедине уже целых две минуты, что было плохо, потому что я чувствовал, как кровь в венах закипала от злости, разливающейся по ним, не позволяя мне контролировать себя.
– Джулии пора возвращаться домой, – объявил мужчина.
Я стоял к нему спиной, поэтому он не видел выражение моего лица. Я закрыл глаза и проглотил злость, а затем повернулся к нему, как будто не собирался засунуть в его горло пачку сигарет, заставляя задохнуться и, наконец, получить желаемое.
– Я выполнил часть сделки, так что Джулия не вернётся, пока сама этого не захочет.
Он покачал головой, выпуская партию дыма.
– Брака не было, а значит и условия сделки не были выполнены.
Я посмотрел на него, сузив глаза.
– Я не виноват, что твоя дочь сдохла, – выплюнул я.
Мой язык зачесался, потому что мне было неприятно говорить о Талии в такой манере. Она была важна для Джулии, а значит и для меня тоже. К тому же девочка не сделала ничего плохого, за что я должен был невзлюбить её.
Я собирался жениться на ней, но не потому, что любил или видел в ней женщину, с которой должен был пройти свой путь, а потому, что мой отец заключил сделку с Винченцо Нери. В ней утверждалось, что в случае его кончины, его друг станет Боссом, но только при условии, что наши семьи когда-нибудь объединятся. Это значило, что либо я должен буду жениться на Талии, либо Джулия должна будет выйти за Кристиана или Себастьяна.
Черта с два, я бы позволил кому-нибудь диктовать сестре правила и заставлять её выходить замуж за того, кого она не любила, поэтому выбор был очевиден.
Я и Талия.
Ребёнку исполнилось лишь шестнадцать в день нашей помолвки. Я чувствовал себя педофилом, даже учитывая тот факт, что сам брак должен был состояться после её восемнадцатилетняя, до которого она, к сожалению, не дожила.
Но даже так я не собирался жениться на ней.
Винченцо Нери должен был умереть раньше. Мы бы расторгнули помолвку и все бы были счастливы, но её смерть принесла огромную, нерушимую проблему и я знал, что этот разговор когда-нибудь состоится.
– Ты можешь сам выбрать, кого хочешь видеть в лице её мужа. Выбор невелик, – мужчина развёл руки в стороны ладонями кверху. – Себастьян или Кристиан.
Никого. И желательно, чтобы она приняла обет безбрачия. Тогда я буду спокоен.
Мы будем жить вместе, и я