в рыночных отношениях, девочки, всем наплевать на ипотеки ваших родителей и на то, что зарплаты хватает только на продукты. Смиритесь!
Катя совсем расстроилась. Леля не знала, что сказать. Розовых очков она была лишена и понимала, что папа не волшебник и не Робин Гуд. Он действительно мыслит показателями эффективности и действительно будет руководствоваться логикой и здравым смыслом, а не жалостью.
– Ну и зачем ты это сказала? – разозлилась Лера на Машу. – Смотри, ты Катю почти до слез довела.
– А это просто правда.
– А правду можно и при себе оставить, если тебя о ней не спрашивали.
– И что рыночные отношения, – негромко добавила Аля, – человечность же никто не отменял. Все понимают, что у нас город просто умрет без завода. И куда людям деться? Не могут так поступить с нами. И ведь Леля своего папу лучше знает. Если она говорит, что он хороший человек, значит, действительно постарается все по-доброму решить. Да, Лель?
Леля кивнула, чувствуя, что дала какое-то очень важное обещание, сдержать которое не в ее власти.
– Ну увидите, как все в итоге получится, – с особой злобой, которая приносила ей удовольствие, сказала Маша и отвернулась.
Она только напоказ была такой бодрой и веселой, на самом же деле, будучи по натуре смелой реалисткой, она понимала, что грядут трудные времена, и всю ночь промучилась, пытаясь просчитать, сколько она сумеет сэкономить, если не будет обедать в школе, и сколько заработает, если устроится бариста по выходным. Она набрала достаточно баллов на региональном этапе олимпиады, чтобы ехать на Всеросс. Теперь нужно было серьезно и много готовиться с репетитором. Но очевидно, если папу или маму сократят, им придется трудно, и родители, которые никогда не ценили высшее образование, считая его скорее привилегией, чем правом, с легкостью уберут из статьи расходов подготовку к олимпиаде.
Девочки стали говорить о домашнем задании, а Леля осталась сидеть задумчивая. Она хотела обо всем расспросить папу вечером, но в тот день он задерживался на работе допоздна, что еще больше встревожило Лелю. Не зная, куда деться от странных неспокойных чувств, Леля взяла Филю и отправилась с ним гулять по набережной.
Температура стояла плюсовая, но слякоть ощущалась холоднее, чем зимний мороз. Леля шла и натягивала на руки без перчаток рукава свитера. Филя медленно топал рядом, покачивая седой мордой и тяжело вздыхая.
Леля остановилась на секунду и глубоко вдохнула ноябрьский воздух. Когда же уже пойдет снег? Сколько можно, в конце концов!
Вдруг прямо под теплым светом фонаря Леля увидела женщину в черном пальто. Она, сгорбившись, держалась за фонарный столб. Первое, что с раздражением подумала Леля, – пьяница. А потом что-то, наверное, смелость, которую Леля обретала, когда рядом с ней был большой сенбернар Филя, заставило ее приглядеться. Женщина держала руку на выпуклом животе.
Людей на набережной не было, сложно было перекинуть все на плечи какого-нибудь сознательного взрослого, который мог бы помочь ей, поэтому Леля спросила издалека:
– С вами