атмосферу – природа, хорошая компания, – как же это здорово. Но даже заикнуться об этом не решалась. И так бы и осталась Лёля в их тесной московской квартирке, вместе с родителями и пяльцами, заправленными девственно-белым полотном, готовым к вышиванию, если бы не вмешательство Цацы. Она взяла Болю в оборот с наскока, в своей привычной манере решать все дела быстро, эффективно и в свою пользу. Она считала, что Лёле просто необходимо покинуть тепличные условия и вдохнуть жизнь полной грудью. Боля сопротивлялся как мог, и, когда иссякли все побочные аргументы, он выпалил то, что так хотел скрыть:
– Цаца, да я не переживу, если с ней что-то случится!
После недолгой паузы, во время которой она рассматривала Болю, как будто впервые его видит, Цаца произнесла:
– А с чего ты взял, что она не такая как ты, я или Вика? Она – взрослый человек, и в состоянии сама о себе позаботиться. А если и возникнет трудность – поднять рюкзак на скалу или перейти брод, или еще чего-нибудь, – язык есть, сама тебя о помощи попросит. Тем более мы не экстремалы, ничего опасного не делаем.
Боля и сам не раз пытался думать в подобном ключе, но страх, животный страх брал свое. Цаца не унималась. Одновременно вела переговоры и с Болей и с Лёлей. С Лёлей – о смелости обозначать свои желания, а с Болей – как научиться принимать сестру как взрослого, полноценного человека. Победила, конечно, Цаца.
Цаца
Парни не плачут, или Hello, Kitty!
В чем бы Цаца никому, никогда, ни под какими пытками не призналась, так это в том, что она с замиранием сердца смотрит на кошелечки, зеркальца, расчески, гигиенические помады марки «Hello, Kitty!»33. Ее завораживали эти девчоночьи штучки нежно-розового цвета. Встречая на прилавках магазинов самообслуживания милые сундучки «Hello, Kitty!» или блокнотики «Hello, Kitty!» Цаца, если была одна, с удовольствием всю эту прелесть разглядывала, ощупывала блаженно улыбаясь. Но… никогда не покупала. Если же она с кем-то делала покупки, и, катя тележку по стройным рядам супермаркета, натыкалась на что-то розовое и милое с кошечкой Kitty, то усилием воли проходила мимо. И никто не замечал, что, поворачивая в соседний ряд, она обязательно бросит тоскливый взгляд на эту полку. Да кто бы вообще мог подумать, что Цацу может интересовать такая откровенно девчачья, гламурная утварь? Ее презрительное отношение ко всякого рода «бантикам» – так она называла кричащие, подчеркнуто-женские аксессуары, – знали все. На лице появлялось дикое, брезгливое выражение, сопровождающееся передергиванием плечами, как будто ей подсунули под нос блюдо со свежими, жирными африканскими личинками и предложили отведать.
В одежде Цаца предпочитала исключительно спортивный стиль. Ей, шустрой, яркой, иногда взрывной, очень шли джинсы, майки, футболки и кроссовки. Все это приобреталось в невероятных количествах и впоследствии вываливалось из ее огромного шкафа.