Владимиру в день своего шестнадцатилетия, когда Владимиру уже исполнится девятнадцать, но до этого нужно будет подождать еще пару лет.
Дея была красива собой и стройна. Ее черные, словно смоль, волосы спускались в густой косе к поясу. Выразительные глаза зеленого цвета гипнотизировали из-под пушистых темных ресниц каждого юношу в деревне, но Дея четко ставила границу, давая понять, что больше, чем дружбы, у нее ни с кем не может быть.
Дружбы между Деей и Мирославой не могло быть, потому что первая видела, с каким теплом Владимир смотрит на Миру, как заботится о ней и как оберегает. Дее казалось, что ему нравится Мира только из-за ее необычных волос, веснушек, которых у остальных не было. Она нарочно при удобном случае высказывалась о рыжеволосой плохо и ставила ее внешность укором. Ведь Мира такая одна, а таких, как Дея, много, целая деревня была с темными волосами и мраморной кожей. И Мирослава верила в то, что ее внешность неправильная, несуразная, а фигура нескладная, ведь все девушки должны быть в теле, а у нее от тела только название. Угловатые колени, локти, тонкая шея и ямка у ключиц, которая слишком сильно выделялась при вдохе. Кому же приглянется такая неказистая, непонятная девочка? Все эти мысли навязала Мире Дея в попытках отвлечь внимание Владимира на себя. На высокую, бледную, темноволосую статную красавицу. Но пока что ее попытки не принесли никакого результата.
Проводив юношу взглядом, Мира пошла в сторону дома, где жила Домна. У входной двери стояла корзина с травами, которые она успела собрать, пока непослушная резвилась в лесу. Мира была уверена, что старушка именно так думала, но сейчас она увидит цветок папоротника и не станет браниться. Домна наверняка знала, что нужно делать с цветком, как его применить и от чего он может уберечь.
Только Мира протянула руку к круглой ручке, за которую всегда нужно было сильно дергать, чтобы дверь распахнулась и впустила гостя, как в груди зародился страх. Мире стало страшно оттого, что матушка будет ругаться, что Мирослава сбежала, и накажет за это. Тогда не видать ей больше ворона, не видать широких полей и рассвета в поле. Она будет вечной пленницей этого высокого забора, этих людей, которые все время требовали от Миры любви к себе.
Мира отняла руку от кольца и зашла в сад за домом, спрятавшись под раскидистые ветви яблони. Мирослава знала, что цветок папоротника способен на чудеса, поэтому села на землю и поднесла нежные лепестки к губам. Оставив свой невинный, искренний и детский поцелуй, Мира зашептала:
– Прости, что сорвала тебя, прекрасный цветок. Прости, что оборвала твою жизнь ради одного лишь своего желания, – она провела пальчиками по цветку. – Я не стану просить для себя красоты неземной или хорошего мужа в будущем. Меня это не интересует, цветик, понимаешь? Я лишь хочу однажды обрести свободу и дом. Дом, где моя душа будет спокойна. Выполнишь мое желание, цветик?
В руках Миры цветок сначала дрогнул, а затем его лепестки начали по очереди