остановился этот колдун, – глухим голосом произнес мужчина.
– Марта, служанка, – пролепетала смущенная девушка, не забывая коситься на распятого Пьера.
– Клянётесь ли вы говорить только правду, – спросил священник.
– Да, конечно, – поспешил ответить трактирщик, положив руку на евангелие.
– Клянусь говорить только правду! – коснувшись рукой святого писания воскликнула девушка.
– Тогда рассказывайте, что вы знаете об этом молодом человеке.
– На моих глазах этот человек избил двадцать мастеровых с кольями и вилами. Здесь не обошлось пи помощи колдовства, – рассказывал Амбрауз.
– Их было не более десяти человек, так что ты нагло врешь, – возразил оруженосец.
– Тебя никто не о чем не спрашивает, – оборвал его священник.
– Что ты, дочь моя можешь сказать об этом человеке? – Спросил он служанку.
– Это Пьер, оруженосец при помощи колдовства склонил меня к интимной близости.
– Неправда я всю ночь проспал, ток как выпил много вина и не на что не был способен, – возмутился допрашиваемый.
– Так ты не отрицаешь того, что сказали эти примерные прихожане?
– Нет, но колдовством я никогда не занимался.
– Твое мнение никто не спрашивает. Свидетели показали, что имело место колдовство, и в свете открывшихся фактов ты завтра на рассвете будешь сожжён на костре, – вынес приговор святой инквизитор.
– Все могут быть свободны, – отпустил он свидетелей, – а ты, палач можешь немного потешиться, но только до утра он должен быть живой, что – бы очистить душу в огне, – с этими словами он вместе с писарем покинул помещение.
Мастер прыток остался наедине со своей жертвой. Он снова взял в руку раскаленный прут и подошел к оруженосцу.
– Сначала погрею тебя огоньком, а потом вырву по одному ногти, да и глаза тебе не к чему и без них тебя завтра поджарят, – приговаривал он примериваясь, куда бы приложить железный прут.
Палач за свою долгою карьеру никогда не видел, чтобы жертва сопротивлялась, обычно узники только при виде раскаленного прута молили о пощаде и поэтому он потерял бдительность, он крепко привязал руки оруженосца к крюкам в сиене и оставив ноги свободными. Пьер незамедлительно воспользовался этим промахом: подтянувшись на руках он резко закинул ноги на плечи мастеру пыток, и не смотря на сильную боль в кистях и от прислоненного к боку раскаленного железа, как ножницами свернул своему мучителю шею, раздался хруст ломаемых шейных позвонков, и мертвый палач упал на каменный пол.
В комнате пыток пахло горелым мясом, сладковатым запахом гнили и мочи. Никто так и не вошел в камеру на стук упавшего тела, шло время, факел горел все тускнея а потом моргнул и погас, помещение погрузилось во тьму.
Оруженосец, чтобы веревки не сильно резали руки встал на ещё теплое тело и стал ждать рассвета. Закрыв глаза, он незаметно задремал, ноги подкосились, веревки врезались в руки, и сержант проснулся, вновь встал на уже остывший труп.
Открыв глаза он с удивлением обнаружил вновь горящий факел, теперь он