была битва!
Десять из нас добрались до галеры, и пламя и дым от несчастного "Медведя" хлестали нам по пяткам. Мы разворачивались и наносили бешеные удары по всем, кто пытался следовать за нами, и рубили захваты, удерживавшие суда в их объятиях. Морские волны оттолкнули "Медведя".
Рабы, прикованные к скамьям на гребных галерах, не проявляли интереса ни в одну, ни в другую сторону и смотрели на состязание с тоскливым беспокойством, разве что когда какой-нибудь шальной снаряд находил себе место среди них. Но горстка бойцов отчаянно карабкалась на борт галеры вслед за нами, предпочитая любую другую участь огненной смерти на "Медведе", и с ними надо было быстро разобраться. Троих, в которых еще не угас боевой пыл, пришлось убить, чтобы не мешали; пятерых, бросивших оружие в море, приковали к веслам вместо погибших рабов; и только Дейсону была уготована своя судьба.
Битва в нем угасла, он вскинул руки к морю и угрюмо стоял, готовый к тому, что может случиться, и тут к нему подошел Тоб с ликующим лицом.
– Хо, приятель Дейсон, – крикнул он, – час назад ты много болтал о моей жене, которая живет вместе с моими детьми на набережной в Атлантиде, вон там. Теперь я предлагаю тебе приятный выбор – либо я отведу тебя домой и расскажу ей о том, что ты сказал перед всей корабельной командой (которая по большей части уже мертва, бедняги!), и оставлю ее, чтобы она сделала с твоей тушей все, что сочтет нужным, в качестве платы; либо, как другой вариант, я сам разберусь с тобой прямо здесь.
– Я благодарю тебя за этот шанс, – сказал Дейсон, опустился на колени и подставил свою шею под топор.
Тоб отрубил ему голову и прикрепил ее к крюку галеры в знак того, что он сделал. Тело он бросил за борт, и одна из больших птиц-людоедов, что парили неподалеку, подхватила его и улетела с ним в свое гнездо среди скал. И вот мы были на свободе, могли подкрепиться фруктами и свежим мясом, которые предложили на галере, в то время как рабы-гребцы направили галеру по направлению к столице.
В заднем отсеке был винный погреб, и я наполнил рог и вылил немного к ногам Тоба в знак приветствия.
– Мой друг, – сказал я, – ты продемонстрировал мне хорошую битву.
– Спасибо, – сказал он, – и я знал, что вы знаток. Бой был хорош, пока длился, и, учитывая, что мои парни в большинстве своем страдали от цинги, я скажу, что они сражались достойно. Я потерял флот милорда Татхо, но думаю, Форенис исправит положение. Если те, кто против нее, потратили столько сил, чтобы убить милорда Девкалиона, прежде чем он смог прийти ей на помощь, то я могу предположить, что она не поскупится на радости, когда я поставлю Девкалиона в целости и сохранности, пусть и немного помятого и забрызганного кровью, на причал.
– Боги знают, – сказал я, ибо я никогда не имею обыкновения обсуждать политику с нижестоящими, даже если этикет на мгновение ослаблен, как это было тогда под влиянием битвы. – Боги решат, что лучше для тебя, Тоб, так же, как они решили, что мне лучше отправиться в Атлантиду.
Моряк держал в руке