костюме, со страхом и удивлением рассматривающий все, что было перед зданием СИА и в нем.
Потом появился какой-то паренек, лет семнадцати, с автоматом в руке, и потребовал, чтобы корреспонденты вошли в здание.
– Тут еще могут стрелять,– сказал паренек.– Артем Лукич велел, чтобы тут не маячили, мало ли что.
Они вернулись в здание, к ним подошел мужик лет сорока, в форменной милицейской рубахе, но без погон. В руке у него был пистолет, и мужик, разговаривая с Касеевым, все время пытался пистолет этот куда-то пристроить: в карман брюк, за пояс – словно мешал этот самый пистолет мужику жить, оттягивал руки или даже жег их.
Мужика звали Артемом Лукичом Николаевым, был он в звании старшего лейтенанта милиции и в должности участкового инспектора.
– Артем Лукич, вы, как я понял, возглавили оборону здания.
– Я?
– Ну да, вы. Мне сказали так...
– Сказали... Ну, раз сказали.
– И еще мне сказали, что это вы произвели арест сотрудников спецслужб, которые, возможно, причастны к тому, что здесь произошло.
– Это...
– Арестовали?
– Их порвали бы в клочья, если бы... ну... пришлось. Потом уже выяснили, что Лешка...
– Какой Лешка?
– Старший лейтенант, Лешка Трошин. Он смог технику разблокировать...
– Какую технику?
– Ну, пушки все эти... Не все, только две, но смог, значит, остальные точки уничтожить...
– Какие точки? Чьи?
– Свои. Они их поставили еще с утра, когда еще все не началось. Поставили, подключили, а когда первый раз рвануло, замкнуло что-то в цепи... или еще где... вроде кто-то управление на себя перехватил... Лешка с ребятами смог, значит, две пушки переключить, ну и... Вот он и защищал здание.
– Но вы его арестовали?
– Арестовал.
– И он потом оборонял здание?
– Конечно.
– А вы вначале здание штурмовали...
– Какой там штурм...
– Потом арестовали двадцать четыре военнослужащих спецподразделения...
– Это...
– Да или нет?
– Да.
– И потом вместе с ними...
– Слушайте, некогда мне. Нужно успеть бумаги подготовить, рапорт, а то потом домой не попаду до утра. Жена волноваться будет... бабы наши, деревенские, опять же, за сынов...
Простой герой из народа, который и сам не понял, что совершил. Это был второй гвоздь репортажа Евгения Касеева. Участковый инспектор и мальчишки, которых он привез в город для посещения музея.
– В целях патриотического, значит, и правового воспитания,– сказал Николаев, и больше поймать его в кадр до появления официальных лиц не удалось.
Участкового потом даже, кажется, наградили орденом. Касеев это из виду как-то упустил. Не до того было.
Два дня допросов. С Пфайфером их держали отдельно, в одиночных камерах, допрашивали с утра и до вечера, делая перерывы на еду и осмотр врачей. У Касеева снова начали болеть глаза, пришлось сделать к середине второго дня перерыв на обработку.
А потом посадили Касеева перед