их собственная жизнь не оборвется по нелепой случайности. Поэтому изделиями из одра не хвастают. А уж удачливый лесоруб должен скрываться до конца своих дней. Только не думай, что ремини с обнаженными мечами врываются во дворцы Оветты. Золото способно на многое. Золото помогает узнавать тайны. Золото подкупает убийц. Золото поддерживает на рынках Ройты, Дешты и Скира уверенность, что на западном берегу Манги всякого ждет смерть. Ремини не только стойки, но и расчетливы.
– И все-таки они бедны… – пробормотал Марик.
– Ну почему же… – Девушка тихо засмеялась, потом произнесла с горечью: – Скорее, они умны и скрытны. Поэтому и не стоит болтать лишнего в их присутствии. Следует быть скрытным со скрытными, хитрым с хитрыми, осторожным же следует быть всегда. Лишнего вообще не стоит болтать. Тот, кто много говорит, становится подобен сосуду, из которого выплеснуто содержимое.
– Разве я похож на болтуна? – вскипел Марик. – Я всего лишь спрашивал!
– Вопросы иногда говорят больше, чем ответы, – усмехнулась Ора.
– Кто-то научил тебя этой мудрости? – спросил Марик.
– Мой отец был купцом, – вздохнула Ора. – Он говорил, что купцом быть опаснее, чем воином. Нужно знать не меньше мага и книжника, уметь не меньше лучшего ремесленника, терпеть не меньше воина – и при этом видеть вперед не только на лигу, но и на день, а то и на год.
– Я вижу только то, что видят мои глаза, – пробурчал Марик. – А глаза видят, что ремини пусть и не голодают, но они бедны.
– Так помоги им разбогатеть, – печально рассмеялась Ора. – Ведь ты не откажешься за меч отправиться в реминьские копи и добыть за год или два несколько самородков? Они очень пригодятся народу, который сидит под кронами чудесных деревьев, ненавидит всех, кто, как им кажется, претендует на алые деревяшки, и ничего не делает, чтобы изменить свою жизнь, хотя бы засеять зерном или овощами маленькое поле. Вот и поможешь им разбогатеть – или еще больше отгородиться от остальных детей Оветты. Только вряд ли это их спасет. Оветта уже окровавлена. Но будет залита кровью, как дождем. Сейчас никому нет дела до одров и ремини. Но рано или поздно о них вспомнят. И тогда все закончится. И для них. И для нас.
– И что же делать? – растерялся Марик.
– Не знаю. – Ора поежилась и двинула ногой в огонь пару поленьев. – Жить.
– Здесь? – Марик бросил взгляд в сторону сосновой рощицы, которая без остатка утонула в сгущающейся тьме.
– Это не мой дом, – вздохнула Ора. – И не дом Рич. Хозяева этого дома теперь далеко. Надеюсь, они живы. Или кто-то из них жив. Мы с Рич присматриваем за домом. Лечим ремини, зарабатываем этим на еду. Но остаемся чужими для ремини, потому что мы не такие, как они. Мы гнемся, а не ломаемся. Наша гордость меньше, чем желание жить. И мы всегда приводим с собой беду.
– Юррг? – прошептал Марик.
– Вся эта пакость из-за нас, – спрятала лицо в ладонях Ора.
– Но почему? – не понял Марик.
– Почему? – Ора замолчала,