всадница с птичьим черепком на голове. Светила полная луна, Клара смотрела в своё окошко и видела, как они пролетели над рекой и мостами. То была душа? Да? Как думаешь, милый Фелис, когда Клары не станет, она сможет перелететь моря и океаны? – чудачка вдруг вскочила и раскинула руки, желая объять весь мир: – И будут её ждать на двух синицах папенька и маменька, а на воробье – братец. И ты, милый Фелис, присоединишься к нам на вороне, и улетим мы к тебе на родину, и увидит Клара твои рассказы воочию. Никаких маяков и подвалов, одно небо, солнце, звёзды…
– Моя прекрасная Клара, заткни уже свой рот! – зычно рявкнул Ардашир. – Иначе в кладовке запру, дура крикливая!
Клара послала усачу воздушный поцелуй и улетела навстречу своей очередной самой большой любви. Ардашир с недовольной гримасой натирал стаканы: его Клара откровенно бесила, но при всех своих странностях уж больно хорошо та раскручивала «котиков» на выпивку.
В пабе тем временем творилось небывалое оживление: тощий степняк с рыжей козлиной бородкой собрал вокруг себя чуть ли не всех посетителей. Хейд приметил парочку знакомых воров, каких-то моряков и работников бюро в однотипных комбинезонах. Раздался возглас: «Давайте по одной!» – и под всеобщее ликование у Ардашира и его работниц прибавилось забот.
– Экий вы, мийстер, неверующий! – послышался возглас рыжего фокусника. – Устроим спор! Вы же человек не подставной, не из моих «подпевал», как вы там выразились, верно? Так давайте проверим всё на вас. Любите фокусы? Покажу один из любимых. Если будет больно, то отдам все вырученные за сегодня денежки, – он сжал в ладони набитый кошель.
– А если не почувствую? – мужчина, обычный рабочий, скрестил руки на груди.
– Ха, ещё даже не начали, а уже сомневаетесь в своих словах, мийстер? Если зря меня обвиняли во лжи, то пожертвуете свой кошель!
По-хорошему, Хейду пора идти дальше по намеченному плану, но вместо этого он напряжённо вглядывался в движения, вслушивался в слова, пытаясь понять, что в фокуснике было не так. Объект беспокойства попросил спорщика вытянуть руку и обхватил её ладонями.
– Крепкая рука, в доках работаете? – фокусник скалил зубы.
Ответа Хейд не услышал. Улыбка фокусника стала ещё шире, когда он проткнул ладонь мужчины длинной мешочной иглой. Насквозь. Рабочий посерел, дёрнулся, безуспешно пытаясь освободиться. Толпа приблизилась и скрыла происходящее своими спинами; и тогда фокусник услужливо поднял проткнутую ладонь вверх, всё ещё сжимая запястье.
– Ну? Как ощущения? – вдоволь налюбовавшись растерянностью на лице рабочего, он вытащил иглу. Показал её всем – чистую, без крови – чем вызвал у народа бурю восторга. Мужик водил пальцами по отверстию в ладони, до последнего надеясь, что эта рана – иллюзия. – Сомнения остались? Нет? Тогда был ваш кошель – стал мой. Без всяких фокусов, ха!
– А себя так проткнуть можешь? – подначивал кто-то из зрителей. Фокусник открыл рот, втянул без того впалые щёки и пронзил иглой обе. Не поморщился, даже когда работница