бумага. В углу – ведро с песком и желтый детский совок.
Никакого запаха, все очень чисто.
«Интересно, как давно они живут здесь? – подумала Катя. – Все так обустроено. И где их жены? И, главное, кто они сами? Или все-таки монахи?»
Она подошла к костру. Все трое уже стояли там, освещенные ярким пламенем. Надо спросить дорогу домой, они наверняка знают. Может, даже проводят. Но не успела она открыть рот, как «сенсей» сказал, по-прежнему не размыкая губ:
– Хочешь, можешь переночевать у нас.
– Хочу! – чуть не крикнула Кате, но одернула себя. – Я не могу. Я должна быть в монастыре. Меня ждут.
– В монастыре? Ждут? – переспросил старик со значением, а «Сом» снова хрюкнул и мелко затрясся. Когда он смеялся, усики его подрагивали, а жидкая бороденка двигалась вместе с подбородком. Создавалось впечатление, что он раскачивает ее, чтобы зачерпнуть что-то в воздухе.
Катя недоуменно посмотрела на стариков. «Хотей» подмигнул ей, но промолчал.
– Пойдем покажу тебе комнату, – сказал «сенсей».
– Комнату? Где она?
Это что, элитный отель? Для спелеологов?
Они подошли поближе к скале, и Катя увидела, что в ней, как в улье, множество пещерок. Выдолблены они, или это нерукотворное? Да тут целый город можно уместить!
Она заглянула в первую пещерку. Пол устлан циновками, на циновках – матрац. Такой же футон, как в их гостинице. Ого… вот это да! Разрыв шаблонов. Ортопедическая подушка! Да они тут явно любят комфорт. В правом углу стоит какая-то корзина, рядом с ней длинная бамбуковая флейта.
Господи, как же она устала! Как хочется спать! После такого длинного дня, блуждания по лесу, этой странной чайной церемонии, в которой она перепрожила всю свою жизнь. Лечь бы и уснуть. Вот прямо сейчас. Положить голову на эту чудесную подушку…
«Ты охренела, Катя? – вдруг раздался в голове чей-то голос. – Тебя же искать будут! Сейчас же возвращайся!»
Голос был не папин. И не Риммы.
В первый раз Катя увидела «его». Вернее, услышала. Разжиревший внутренний судья, «он» чувствовал себя вольготно и свободно. Не ограниченный ничем, невидимый, но всемогущий, он судил каждый взгляд, каждую мысль, каждое движение руки. Выносил приговор, и Катя безропотно садилась на скамью подсудимых. Он распоряжался Катиной жизнью, как будто имел на это право. А она никогда не оспаривала его.
Вот и сейчас…
– Я не могу. Мне надо идти, – словно извиняясь, пробормотала она. Но почему, почему она ни разу в жизни не может сделать так, как хочет? Почему всегда должна подчиняться каким-то условностям? Или этому типчику, судье, который имеет над ней такую власть?
А так бы посидели еще у костра, может, старики и рассказали бы, кто они такие. Хотя страшновато. Вдруг правда маньяки? При этой мысли ей почудилось, что пространство поплыло перед глазами и три старичка превратились в три золотистых шара, которые беззвучно смеялись и трепетали в пламени костра, сияя то розовым, то чисто золотым светом.
«Сенсей» молча