настолько естественно, что её трудно было отличить от настоящей. А что, разве чёрный и красный квадрат Малевича не являются шедеврами мировой живописи? Почему бы в этот ряд произведений искусства не поставить дверной косяк вместе с дверью, или какое-нибудь окно? Наверняка, и смысл можно найти – дверь, открывающая вход куда-то. Образ хоть порядком и банальный, но тут уже всё зависит от воображения смотрящего на эту дверь. Мало ли, что можно себе нафантазировать. По крайней мере, тонкий ценитель уж точно не пройдёт мимо нарисованной двери, не выразив восхищения тайной создателя сего шедевра. Кто знает, сколько ещё дверей может оказаться за первой. Я, конечно, понял, что подобный трюк с нарисованной дверью не для слабонервных, и хотел было уже покинуть студию, но тут до меня дошло, что я потерял счёт времени, пока глядел на дверь. Взглянув на часы, я пришёл в ужас – было без четверти три пополудни. Мне же надо уже в три быть у Полины. Вот что бывает, когда вместо семи утра встаёшь в восемь и сломя голову мчишься на работу. Оказалось, что я, сам того не замечая, простоял напротив картины целых три часа. Как такое возможно?
– А вы совсем не помните, как прошли эти три часа?
– Помилуйте, какие три часа?! Я думал, что пробыл возле неё всего каких-то минут десять, не больше. Но когда я понял, что уже явно не успеваю на запланированный обед и встречу с дочкой, мне почудился со стороны двери какой-то шум. Я подошёл ближе и почувствовал еле уловимый сквозняк из дверной щели. Приглядевшись, вдруг осознал, что дверь не нарисована. Я взялся за ручку и потянул её на себя. Ещё большим ужасом, чем мгновенно пролетевшие три часа, для меня стала по-настоящему открывшаяся дверь.
– И что же вы увидели за дверью?
– Ничего.
– В каком смысле «ничего»?
– Обычно подразумевается, что за дверью следует какое-нибудь продолжение – коридор, комната, выход из дома или вход куда-то, так ведь? Ничего такого там не было.
– Что же вы там обнаружили?
– За дверью, которую я принял как нарисованную, оказался обычный холст.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду обычный льняной холст двойного плетения. Любой специалист вам легко сможет отличить холст двойного от холста одиночного плетения. Так вот передо мной как раз и оказался такой.
– И на нём было что-то изображено?
– Что за странный вопрос? Конечно же, было! Вопрос в том, что же было изображено? Это трудно назвать детальным рисунком. Человек же привык воспринимать объекты: стол, дом, дерево, машина. Поэтому всё, что не подходит под определение – вещь, предмет, – вызывает у него смазанное восприятие. То же самое касается и цвета. Человеку привычно, удобно и проще обращать внимание на чёткую и определённую цветовую гамму: белый, чёрный, красный, синий, зелёный и так далее. Труднее всего воспринимать оттенки. Как предметы, так и цвета внешним, привычным восприятием строго фиксированы. Оттенки же, о-о-о! Вот то самое невидимое,