информатике. На уроках физкультуры за ним наблюдали не менее десяти пар восторженных девичьих глаз. Он год привыкал к своей популярности, к тому же последний класс – надо было прилично сдать экзамены, чтобы поступить туда, куда он планировал. Но на выпускном вечере он все-таки лишился невинности. Трижды, причем один раз – со старшей сестрой своего одноклассника.
Без особых проблем поступил в Политехнический институт, об университете не могло быть и речи – там работает мама! И пофиг, что на биологическом, а он бы поступал на какой-нибудь из технических факультетов. Нет, от горячо любимой мамочки надо держаться подальше, он ее нежно любил, но свобода дороже. Политехнический – это то, что нужно. И уж там он пошел в разнос окончательно. А с другой стороны, когда распутничать, если не в юности? Да еще если природа и родители наградили Виктора такими мозгами, что учился он без малейших усилий, а энергия в молодом теле буквально бурлила, даром что его еще и старостой группы выбрали. В общем, удался у него первый курс.
А потом он пропал.
Они бурно отмечали с другом Колькой сдачу летней сессии. Его неразлучный товарищ и дружок Ник Самойлов пошел по стопам своего отца и тоже, как и Вектор, успешно окончил первый курс, правда, медицинского, лечебный факультет. По этому поводу они прилично надрались, и их потянуло на приключения. Или, как минимум, показать себя, таких прекрасных, миру. Вик уже теперь и не помнил, кому пришла в голову эта светлая мысль – посетить на выпускном Соловьевых. Сегодня выпускной у тройняшек, и неплохо было бы, да нет, что там «неплохо», просто настоятельно необходимо к ним заявиться и «все телевидение испортить». Двум молодым пьяным идиотам это показалось шикарной идеей.
Период дерганья за косички и ябедничества они уже давно переросли. И хотя не дружили так, как в детстве, все же иногда общались с тройняшками. И Виктор помнил, что Соловьевы все просто сногсшибательные красотки, но даже и мечтать себе не позволял, где уж ему тогда было… Хотя Надя ему нравилась как-то особенно, с самого детства. Но его губительное падение состоялось именно тогда, после первого курса.
В школу их пропустили не сразу, но пропустили – вышла Люба, свела брови, посмеялась над ними, но удостоверила, что это их… она сказала «родственники». Двоюродные братья. Кузены. О, они с Колькой тогда до неприличия громко ржали над тем, что они – кузены! А потом…
Он увидел в актовом зале Надежду. На ней было белое платье, он помнит. Абсолютно белое, простое, воздушное. Узкие бретельки, тонкая талия, расклешенная юбка. Темные волосы свободно падают на плечи. Она сильно отличалась от других выпускниц в пышных вычурных платьях и со сложными взрослыми прическами. Словом, когда он ее увидел, его прошило насквозь, от кудрявой макушки до подошв запыленных кедов. Он даже не понял, что произошло. Рядом что-то комментировал Самойлов, а он просто стоял и смотрел на Надьку.
Она на танцполе. Зажигает рок-н-ролл с каким-то хмырем. Зажигают они ярко, что ни говори, на хмыре костюм, закатаны до локтя рукава пиджака и