немного успокоило его. Кем бы ни был этот человек, но вскрывать сейф в кабинете старшего уполномоченного не стал. Или просто ещё не успел?
На скрип открывшейся двери незнакомец вскинул голову и, откинув со лба блондинистую прядь волос, цепко глянул на вошедшего. Денис на секунду оторопел: глаза у сидевшего за его родным столом были уж очень необыкновенные. Денис вообще большое значение придавал глазам, не зря же говорят, что они – зеркало души! Так что первым делом при знакомстве он старался поймать взгляд собеседника хотя бы на несколько секунд, но так, чтобы при этом не выглядеть странно или навязчиво. Не каждому понравится, если ему в лицо малознакомый мужик вперился. Особенно – другим мужикам. Женщины на его внимание реагировали по-другому, хотя в этом случае уже Денису не всегда нравилась их реакция.
Вот, например, у Митьки – взгляд открытый и шебутной. Это потому, что он ещё очень молодой и к жизни у него большой интерес, ко всем её проявлениям. Будь то труп нищего, найденный в подворотне, симпатичная барышня-телефонистка с коммутатора или служебный пёс Трезор.
У Егора – взгляд быстрый, беспокойный. Именно поэтому Денис не то чтобы Егору не доверял, но держался настороже. Потому что, хоть Егор и толковый парень, да и вообще, вроде неплохой мужик и товарищ, но непростой, ох непростой.
Петрович смотрел на мир устало и мудро. Как Николай Угодник со старой бабкиной иконы. Как будто знал что-то про Дениса такое, что и сам Денис за собой не подозревал. Знал, но не осуждал. Может, потому и не боялся Денис в далёком детстве, что бог его накажет, как грозила ему строгая бабка, потому что видел – не осуждает его Николай Угодник. И если что – заступится. И перед бабкой, и перед богом.
А вот что написано в глазах важного незнакомца, Денис не понял, не прочитал. Ну, наверное, во-первых, потому, что цвет глаз у того был уж очень необычный. Откуда-то из далёкого прошлого всплыло слово «аквамарин». Да ещё и с каким-то лиловым, а может, жёлтым всполохом внутри зрачка. А во-вторых, хоть и смотрел тот прямо в лицо Денису, а чувство такое, что шторкой занавесился: сам всё видел, а своё чужим не показывал.
Но глаза у незнакомца вдруг неожиданно потеплели, он довольно проворно выбрался из-за стола и шагнул навстречу Денису, протягивая раскрытую ладонь:
– Ожаров? Денис Савельевич? Разрешите представиться – Сергей Алексеевич Иванов. Следователь по важнейшим делам. Прибыл к вам из Москвы.
Денис машинально пожал протянутую руку, мельком отметив, что ладонь у незнакомца, который оказался не совсем тем, что подумалось Денису вначале, крепкая, с сильными пальцами и колючими чешуйками мозолей. По руке можно было сказать, что Иванов не привык в кабинетах отсиживаться и в руках умеет не только карандаш держать.
Но то, что этот Иванов из Москвы, тот самый важняк, не давало ему права вот так бесцеремонно вваливаться в их кабинет, усаживаться за стол Дениса, пить там чай с баранками. От мыслей про баранки в животе отчётливо и громко заурчало. Сразу вспомнилось,