о том, что от судьбы не уйдешь. Ни от укола веретеном не уйдешь, ни от поцелуя принца!
Но если от судьбы никак не укрыться, значит, судьба Лерон – именно сделаться потаскухой? Рано или поздно она сдастся на уговоры какого-нибудь отдыхающего – и все, покатится в пропасть своей жизни?
Спасение Лерон видела, как и сказочный король, в полной и радикальной перемене образа жизни. Раз – и перестали во всем королевстве прясть! Лерон же понимала, что спасти ее может только замужество.
Но за кого ей выйти замуж? Из друзей детства в деревне почти никого не осталось. А те, что остались, либо никуда не годились, либо давно уже были разобраны подружками. На всех свадьбах Лерон гуляла, от души поздравляла молодых, кричала: «Горько!» – и думала, что, кабы ей пришлось с этим Борькой (Колькой, Санькой, Мишкой и т. д.) целоваться, а потом ложиться в одну постель, зная, что в этой постели всю жизнь пролежишь, ей было бы действительно горько…
– Переборчива ты больно! В девках сидеть тебе! – пророчили ей – кто злорадно, кто сочувственно.
– Ну, знать, сидеть, – покорно кивала Лерон тем и другим.
– Ничего, доченька, суженого конем не объедешь, – успокаивала мама.
– Конечно, не объедешь, – соглашалась Лерон.
Честно говоря, ей было все равно. Девушка не хотела замуж, но, понятно, помалкивала об этом, потому что, пооткровенничай она хоть с кем-то, растеряла бы всех подруг. И без того они, расплывшиеся после родов, дебелые и тяжелые, всё с большей неприязнью оглядывали ее стройную фигуру, и улыбчивое лицо, и вольно вьющиеся волосы, и безунывные глаза. И тотчас ревниво, сторожко косились на мужей: а не засматриваются ли те на Лерон дольше, чем следует? Не норовят ли цапнуть ее за коленку или невзначай провести растопыренной ладонью по груди?
– Лерка, тебя надо срочно замуж выдать, пока против тебя вся деревня не ополчилась, – однажды сказала с беспощадной откровенностью подруга Настя. – Хватит жопой перед чужими мужиками крутить. Допрыгаешься: изнасилуют, а потом ворота дерьмом вымажут!
– Но ты же знаешь, Настён, и другие девчонки знают, что мне никто не нужен, – пожала плечами Лерон. – Никто вообще. Ни ваши мужики, ни какие-то другие.
– Тогда ты – лесбиянка, – проговорила, как в лоб клеймом припечатала, Настя.
– Сама ты лесбиянка! – растерялась Лерон.
Настя разобиделась так, что вся красными пятнами пошла. Ненавидяще уставилась на подругу, мстительно прищурилась – и вылетела из библиотеки, шарахнув дверью.
Посыпалась штукатурка.
Лерон поискала в подсобке метелочку, совок и принялась подметать. Странные люди – эти люди! Главное дело, Настёна первой начала обзываться – и сама же обиделась. По идее, это Лерон должна была обижаться, идти пятнами, мстительно прищуриваться и шарахать дверью о косяк, убегая от злоязычной подруги. Но Лерон не могла себе этого позволить. Она была на работе. Причем не в сельской библиотеке, где вольности прощаются, а в