кисни, старик, – всё же заметив мой скрытый трепет, подбадривающее сказал сразу после летучки Лёнька. – Во-первых, это просто хитрый и самовлюблённый старикан, который без нашего брата не может жить, а, во-вторых, не забывай, что я с тобой. В обиду не дам. Я за тебя перед начальством нашим и редколлегией теперь в ответе. Цени! Ну?!
– Ценю. А за что ему Героя дали?
– А-а… Это давно было, ещё на конзаводе. За племенных жеребцов, кажется. Да не обращай внимания на звёздочку, а то она тебя совсем загипнотизирует! Ты едешь писать не о Герое, а о колхозе, о механизаторах, которые придумали что-то новое!
Так Лёнька ещё в редакции реализовал плановый вдохновляющий инструктаж новобранца перед первым делом.
Всё правильно. И я бы наверно точно также сделал.
Несколько минут назад мы проскочили под монументальной аркой с бетонными опорами, увитыми огромными металлическими колосьями пшеницы и такими же гроздьями винограда, над которыми цугом грудились вскрытые золотом тяжёлые массивные буквы – КОЛОС. По обе стороны той арки промелькнули два столь же монументальных дискобола, целящих своими снарядами куда-то в сторону райцентра. Уж не по нашей ли редакции?! И хотя на арке под названием хозяйства было высечено помельче и конкретнее: «Наша цель – коммунизм!», в любом случае, такая визитная карточка, если сильно не задумываться, естественно, сразу же вселяла уважение и придавала особую солидность и значимость земле, которую теперь нахально попирал наш двуличный кадиллак.
Справа и слева от дороги, ставшей ещё ровней и глаже, с короткими просветами-интервалами тянулись густые и словно бы подстриженные под бобрик лесополосы. В тех ритмичных просветах между ними вплотную к дороге подступали буреющие массивы озимых, тёмно-зелёные заросли кукурузных плантаций или уже весёлые, жёлтые поля подсолнечника. Недалеко от грейдера то и дело танкерами проплывали серо-белые приземистые здания коровников, овчарен, потемневшие и осевшие под дождями необъятные скирды прошлогодней соломы. Слева, километрах в четырёх, а может и пяти, за широкой полосой камыша, далеко-далеко, засверкала под солнцем светло-голубая, вдали неуловимо сливающаяся с небом, гладь водохранилища.
– Рыбалку-то как? – Высунувшись из кабины, прокричал Лёнька.
– В принципе-е! – Ветер заставлял просто орать. – А что?!
– Держись тогда за Саню-у! Местный пират! Браконье-ер! – Конечно, это была наивысшая рекомендация.
Впереди в зелёном разливе садов густой россыпью забелели дома. В центре села розовой громадой поднималось большое здание с высоким фронтоном, даже некими колоннами и полуодетыми изваяниями якобы женского пола в палисаде. У некоторых скульптур вполне в античном духе были поколупаны глаза и выломаны руки. Для достоверности. Так что – вне всякого сомнения, то был Дом культуры. А может даже и Дворец коммунистического труда и досуга, поскольку с цельными руками никто долго не выстоял бы в том парадном палисаде.
Наша