крепостные?! И немудрено – в такие-то хоромы!
– Ты, Леонид, мне этим в глаза не тычь! – Опять сбычился председатель, теперь очень напоминая какого-то киношного героя. – Хватит, пожили в развалюхах. Сам, поди, всё время пишешь о научно-техническом прогрессе, о совершенствовании руководства. И мы, колхозники, хотим жить по-современному. И живём, начинаем жить! – Колхозник Лукич как бы принципиально хлопнул толстой ручищей по столу. – По сменам работаем, по восемь часов. Графики у нас есть и поточные линии, и диспетчерскую службу не хуже городской организовали. Так чего это я, руководитель такого предприятия, в завалюшке буду посетителей принимать? Ни хрена! И я хочу, как директор завода, чтобы и ковры, и приёмная, и селектор, и своё, служебное телевидение, и всё такое прочее.
– Прочее-то у вас есть, а вот главного нет. Не уважаете вы человека. – Стоял на своём Лёнька и не сдавался. Интересно, зачем он драконит этого Титаника?
– Ты это брось, – тут же среагировал на хорошо ему знакомый наезд председатель. – Эти штучки я слышал-переслышал. У нас народ простой и нечего перед ним выпендриваться. «Ах, пожалуйста, ах, простите!». Да какой же это из меня председатель был, если бы я так хвостом вилял перед людьми?! – Лукич достал из стола пачку сигарет и, чиркнув замысловатой зажигалкой, выпустил пёрышко голубого огня, закурил. – Это мы не будем перенимать у городских. Пусть они у нас перенимают, как без лишних слов дело делать. Что сказано – закон! Коротко и ясно. А рассусоливать, – Генералов повертел возле своего виска двумя растопыренными пальцами, – нам этот театор вовсе ни к чему.
– Опять заехали не туда, – продолжал подначивать Лёнька, продолжая явно принятую у них словесную игру-перебранку. – Кто этого от вас требует – рассусоливать, выпендриваться?! Вы что, навредите себе, своему авторитету, если не с фырканьем и не с рычаньем подойдёте к человеку, а со вниманием и уважением?!
Интересно, а зачем самому-то Генералову эта детская игра в поддавки?! А нравится, нравится же этому седому пацану весь этот спектакль, когда заезжий корреспондентишка, да ещё из районки, как бы осаживает и поучает самого его, великого и ужасного. Наверняка просёк этот старый мудрый кабан и педагогическую направляющую развернувшейся так называемой пикировки. Понял обучающий элемент пылкой речи, для меня, единственного зрителя-слушателя предназначенной – мол, учись, Витёк, правде жизни, пока мы живые. Как мы на таких динозаврах ездим, как укрощаем.
Само собой, подыграл, жалко, что ли. Небрежно и спокойно. Как Леонардо своему подмастерье. Так что стало совершенно ясно, корешки они стародавние и довольно крепко уважают друг друга. Может быть даже под дичь. Отсюда и это дружеское фехтование, притом с дешёвыми театральными эффектами. Поистине филигранная игра в холостой пас звёздных нападающих – буквально в одно касание! Небрежно. Наверное, подобным образом они репетируют постановочные интервью «за жизнь» на случай приезда какой-нибудь действительно важной журналистской шишки.
–Ладно тебе, заталдонил