тапир выскакивал из своего логова и скрывался в тесном лабиринте баньяновых ветвей.
Ун и Зур с расширенными ноздрями, напрягая зрение и слух, осторожно продвигались вперёд, стараясь не наступить на кобр, скрывающихся в густой траве, и не разбудить крупных хищников, спящих в своих логовищах или в бамбуковой чаще. Но кругом всё было тихо; лишь леопард показался около полудня в углублении скалы. Зелёные глаза его пристально смотрели на приближавшихся людей.
Ун, выпрямившись во весь свой исполинский рост, поднял тяжёлую палицу. Но Зур, вспомнив махайрода, удержал руку друга:
– Сын Быка не должен ещё сражаться!
Ун понял мысль Зура. Если махайрод оказался опаснее льва, то леопард в этой неведомой стране мог быть сильнее тигра. Нао, Фаум и старый Гоун – самый старший среди уламров – всегда внушали молодым охотникам, что осторожность так же необходима воину, как и храбрость. Надо сначала узнать врага. Однако сын Быка не сразу опустил свою палицу. Он крикнул:
– Ун не боится леопарда!
Но хищник не двинулся с места, и люди беспрепятственно продолжали путь.
Они искали удобное место для ночлега. В этой знойной стране, где ночи, по всей вероятности, кишат хищниками, даже огонь костра не смог бы уберечь путников от грозящей со всех сторон опасности. Уламры хорошо знали, как важно для человека удобное и безопасное жильё. Они умели устраивать у входа в пещеру завалы из каменных глыб, стволов и веток деревьев, могли соорудить убежище на открытом месте или под защитой нависающих скал.
За весь день пути Уну и Зуру не удалось обнаружить на берегу подходящего для ночлега места, и к вечеру они отдалились от реки. Уже показывались первые звёзды, когда путники решили наконец остановиться у подножия крутого холма, поросшего редким кустарником и чахлой травой. Выбрав отвесный склон, сложенный из сланцевых плит, Ун и Зур расположились около него, разложив перед собой костёр полукругом. Каждый должен был бодрствовать по очереди. Ун, у которого слух был острее, а обоняние тоньше, решил встать на стражу первым, потому что первая часть ночи всегда таит в себе наибольшую опасность.
Ленивый ветерок доносил до ноздрей уламра терпкие запахи зверей и нежный аромат ночных растений. Все чувства юноши были напряжены; сознание неутомимо отмечало ночные шорохи, движения и запахи.
Первыми появились шакалы. Они подкрадывались неуверенными шагами; движения их гибких тел были полны изящества. Огонь костра и притягивал, и пугал их. Они замирали на месте, затем, легко царапая землю острыми коготками, приближались к невиданному чуду. Длинные тени вытягивались за ними; в блестящих глазах отражалось багровое пламя, острые уши чутко прислушивались к ночным звукам. Малейшее движение Уна заставляло их отступать в темноту, слабо повизгивая.
Ун не боялся шакалов. Но их резкий запах мешал ему, заглушая запахи других хищников.
Чтобы не тратить зря дротики, Ун набрал пригоршню камней и стал кидать их через костёр. Первый же брошенный им камень заставил шакалов