Казалось, они сейчас перегрызутся. Затем наступила тишина; звери словно заключили перемирие.
На мгновение махайрод повернул голову и взглянул на них полузакрытыми, сонными глазами, утомлённый и сытый, с отяжелевшими челюстями. Внезапно он очнулся, сделал несколько шагов по направлению к огню, к этим странным двуногим существам, которые безотчётно раздражали его; но затем раздумал и, исполненный сознания своей непобедимой силы, растянулся прямо посреди поляны и заснул.
Зур недоверчиво рассматривал спящего хищника. Он спрашивал себя, не следует ли им с Уном воспользоваться тем, что зверь спит, и бежать. Но, поразмыслив, решил, что махайрод будет, вероятно, спать долго, и не стал будить Уна.
Постепенно уменьшаясь в размере, луна поднялась высоко в небе; в сиянии её потускнели яркие звёзды. Туша носорога стала заметно меньше; зубы хищников работали всё с тем же усердием. При первых признаках утра человек-без-плеч дотронулся до груди уламра.
– У нас нет больше дров, – сказал он. – Огонь гаснет, а красный зверь спит. Уну и Зуру надо уходить.
Огромный уламр встал на ноги и осмотрелся. Он увидел махайрода, неподвижно лежащего в двухстах шагах от их убежища, и ярость закипела в нём. Он вспомнил, как рычал хищник, присев перед пылающим костром, как его страшные зубы вонзились в шею толстокожего гиганта.
– Не следует ли Уну убить зверя, пока он спит? – вполголоса спросил уламр.
– Он проснётся прежде, чем будет нанесён удар, – ответил Зур. – Лучше обойти холм и уйти.
Ун колебался. Бегство представлялось ему чем-то унизительным. Ни Фаум, ни Нао не потерпели бы, чтобы такой небольшой с виду хищник подстерегал их, как добычу, целую ночь.
– Нао убил тигрицу и серого медведя, – сказал он мрачно.
– И тигрица и серый медведь обратились бы в бегство перед носорогом.
Ответ Зура охладил воинственный пыл молодого уламра. Он приладил на плече копьё, метательный снаряд и дротики, взял в руки массивную палицу. Бросив последний взгляд на спящего хищника, молодые воины поднялись на вершину холма и спустились с противоположной стороны. Хмурые, плохо выспавшиеся, они шли молча, с тоской вспоминая о далёком родном становище, затерявшемся по ту сторону гор.
День занимался. Небо на востоке побледнело; голоса хищников замолкли на берегах реки; травы и кустарники казались совершенно неподвижными…
Внезапно рычание разорвало утреннюю тишину. Ун и Зур обернулись и увидели махайрода. Что-то – может быть, уход людей – разбудило его, и он бросился в погоню за этими странными существами.
– Уну следовало убить красного зверя, пока тот спал! – сказал с досадой уламр, снимая с плеча копьё.
Зур молча опустил голову, сознавая, что на этот раз его осторожность оказалась пагубной. Он умоляюще посмотрел на Уна. Но молодой уламр не был злопамятным. Его широкая грудь уже вздымалась от волнения при мысли о предстоящей схватке. Ведь Зур был как бы частью его самого. Они стояли плечом