не предложил мне сесть, я сама придвинула себе стул, уселась поудобнее и только тогда ответила:
– Сейчас я – Угрюмова, по мужу, а Плотицына – это моя девичья фамилия.
– Ах, девичья! – Он облегченно вздохнул: – Интересно, интересно… Так это вашу картину украли? Значит, вы свои картины подписываете девичьей фамилией? Как бы псевдоним?
– Как бы нет. Когда я писала эту картину, я еще не была замужем. И подписала ее своей собственной фамилией. – Сама того не осознавая, я разговаривала с ним спокойно и терпеливо, как с маленьким ребенком. В соответствии с его внешним видом.
– Интересно, интересно… а теперь вы подписываете картины своей новой фамилией?
– Теперь я их никак не подписываю. Я уже очень давно не занимаюсь живописью. С тех самых пор, как стала Угрюмовой. То есть с тех пор, как вышла замуж.
На самом деле еще раньше, но я решила не уточнять.
– Интересно, интересно… а почему, если не секрет? – Он продолжал задавать вопросы с упорством бормашины, которая сверлит и сверлит зуб, невзирая на протесты пациента в кресле.
Тут у меня резко испортилось настроение. Мне совсем не хотелось объяснять этому целлулоидному пупсу, почему я бросила живопись. Этак и до проблем с мужем дойдет, а уж про такое я вообще не собиралась никому рассказывать.
Видимо, он понял что-то по моему лицу, потому что взмахнул маленькими ручками и проговорил:
– Впрочем, не важно… лучше ответьте вот на какой вопрос: как вы думаете, почему украли именно вашу картину?
– Вот уж этого я точно не знаю! На этот вопрос скорее вы должны ответить.
– Что ж, может быть, и отвечу… со временем. – Он наклонил голову и посмотрел на меня искоса, при этом в бледно-голубых его глазках появилось выражение… я не поняла, что они выражали, но явно были не похожи на кукольные.
– Еще вопросы у вас есть? – Я поерзала на стуле.
– Конечно! – Он побарабанил по столу своими детскими пальчиками и поболтал под столом ножками в детских ботинках, а потом спросил, пристально глядя на меня: – Как давно вы знаете Марию Валерьевну?
– Кого? – переспросила я удивленно.
– Хозяйку галереи.
– Милану?
– Ах, ну да, Милану.
Оказывается, на самом деле она Мария… ну и чем ее не устроило это имя? Хотя какое мне дело?
– Так как давно вы ее знаете?
– Несколько дней.
– Как это – несколько дней? – на этот раз он, кажется, удивился.
– А вот так. Неделю назад я о ней даже не слышала.
– Не слышали? Очень странно… а вот у меня имеются достоверные сведения, что вы с Миланой… с Марией Валерьевной Вуячич учились в одной и той же художественной школе. Как-то, знаете, одно с другим не сходится…
– Ну да, мы с ней действительно учились в одной школе, только она на несколько лет старше… то ли на пять, то ли на четыре. Вот вы, к примеру, помните тех, кто учился в одной школе с вами, но на несколько классов старше?
– Нет, не помню… – честно признался капитан, но тут же сделал строгое лицо и проговорил: – Вообще-то здесь я задаю вопросы. А вы на них должны отвечать,