любви. Тогда-то мы спохватимся и станем искать достойный объект, который будет заслуживать нашего самого дорогого сокровища. Для кого-то этим объектом становится любимая работа, творчество, домашнее животное, деньги, дети, пожилые родственники. Но все это – или искусственно, или недостаточно для высвобождения всего накопленного запаса.
– Какая же хрень! – Воскликнул я, встав, наконец, на ноги и отряхнувшись. Джио то ли не услышал, то ли проигнорировал мое замечание.
– Да. Люди чувствуют себя несчастными, ищут успокоения в патриотизме, в борьбе за некое правое дело, основывают благотворительные фонды, открывают приюты для животных. Помогает. Действительно облегчает боль на некоторое время, но не дает выплеснуться всему. Ты улавливаешь, верно? У нас есть запас с подросткового периода, запас того, что не было выражено в возрасте для поисков, и сверху добавляется еще ежедневная порция. Никто не может забрать столько любви, сколько человеку необходимо отдавать, кроме другого человека.
– А как же черствые эгоисты, нарциссы, себялюбцы, женоненавистники, гомофобы, живодеры, политики и вся бессердечная братия?
– Их любовь просто чересчур токсична. Возможно, они не встретили вовремя того, кому можно вручить свою мини-фабрику, возможно, еще в детстве их производство было заражено. Любовь производится в их сердцах, неизбежно. Нет никаких исключений. Разница только в качестве. Самая чистая любовь у тех, кто несет ее с раннего возраста, самая ядовитая у тех, кто с юности был лишен возможности выплеснуть хотя бы толику.
– Все равно не понимаю, как это работает? Что значит – любовь убивает три года?
– Если ты однажды встретил свою истинную любовь, или – наоборот – никак не получается ее повстречать, твоя внутренняя энергия превращается в смертоносный яд. За три года накапливается количество, способное разрушить человека изнутри, полностью уничтожить. Ты не можешь полюбить никого другого, поскольку сердце продолжать направлять произведенную любовь на конкретную личность, и это сжигает все. Сад твоей души выжжен и разрушен. Ты – живое пепелище. Помочь тебе подняться?
– Спасибо, я уже справился, – ответил я, потирая ушибленное колено, и чуть было не ушел наверх, сбитый с толку болтовней Джио.
– Ты что-то хотел?
– Я…да…правда, из-за тебя забыл, что именно.
– Спросить, кто к тебе приходил, я полагаю.
– Точно! Кто это был?
– Не имею понятия. Прости. Раньше я его не видел, может, моя сменщица его узнала бы, но я с ним не встречался, – пожал плечами Джио и ухмыльнулся.
– Ясно. Имени он тоже не назвал?
– Нет. Визитку не оставил, как и номер телефона для связи. Назвал тебя кретином, поклонился и был таков. Интересный молодой человек.
– Молодой? – заинтересовался я. У меня не так-то много молодых знакомых, так что если бы Джио удосужился припомнить, как выглядел мой таинственный посетитель, я бы сразу его опознал. – Как он выглядел?
– Ничего,