видно как на ладони, а младший садится рядом и привычным движением достает из своего рюкзачка машинки. Старший медленно идет к кучке пацанов его возраста, лениво перебрасывающих мяч. Они, увидев его, ухмыляются, что-то говорят друг другу и кивают на мать. Она сидит, не шелохнувшись. Наконец они все-таки принимают его в команду, бросают мяч, он ловко его отбивает. Игра начинается.
Я иду дальше, и стадион скрывается из виду.
Разрыв с Виталиком я переживала очень тяжело, гораздо тяжелее, чем ожидала. Когда мы еще были вместе, я мысленно прокручивала наше возможное расставание. В своем воображении я была инициатором разрыва, а он должен был жутко страдать и сохнуть по мне, умоляя вернуться, но я благородно отшивала его, говоря, что пора ему жить дальше и встретить кого-то более подходящего. В реальности все вышло наоборот.
После очередной размолвки он сказал, что нам надо встретиться и поговорить. При встрече я нервно шутила, делая вид, что меня не особо волнует происходящее, а у самой душа уходила в пятки. Когда он сказал эти страшные слова, что нам пора расстаться, я быстро согласилась, даже улыбалась и пыталась убедить его и себя, что мы сможем остаться друзьями. Мы обнялись на прощание. Он выглядел гораздо печальнее, чем я.
Только дома, вернее, в общаге, где я тогда жила, меня накрыло. Не помню, чтобы я много плакала, я просто почти ничего не ела несколько дней, потому что еду было не протолкнуть из-за плотного тяжелого комка, который стоял у меня в груди. Я ощущала его физически. Позже я прочитала, что в такие тяжелые моменты психотерапевты советуют принять обезболивающее – оно, конечно, притупит лишь физическую боль, а не душевную, но даже от этого станет немного легче.
Но в тот момент я решила искать утешение в гулянках и других парнях. Я отчаянно флиртовала, знакомилась с какими-то сомнительными компаниями, тусовалась на вечеринках, но никто по-настоящему не нравился мне.
Самый жуткий момент произошел недели через две после нашего расставания. Я отправилась в клуб с компанией малознакомых парней. Майя в ту ночь сама работала в другом клубе, у других моих знакомых девчонок тоже были свои планы. И я, недолго думая, приняла приглашение одного моего приятеля – диджея. Сам он не имел на меня видов, потому что находился в том же положении, что и я – страдал по девчонке, разбившей ему сердце. В тот вечер он сказал, что мне неплохо бы развеяться, и он хочет познакомить меня со своим симпатичным одиноким другом. Я подумала: почему нет? Мне нужно было чем-то себя отвлечь.
Мы поехали в клуб вчетвером – я, диджей, его якобы симпатичный друг (на деле ничего особенного, ни рыба ни мясо), и еще один их друг, который вел себя странно, постоянно хихикал. Возможно, он был под чем-то. Мне было пофиг, я хотела танцевать. И вот я наконец на танцполе, играет классный трек, я закрываю глаза и растворяюсь в танце, а когда открываю – первое, что я вижу, это лицо Виталика.
Он сидел за столиком со своим корешем и смотрел на меня в упор. Я тут же осознала, как это выглядит со стороны – мы только что расстались, а я уже зажигаю в клубе с тремя парнями. Мне