где было полным-полно колец и жемчужных ожерелий, купил у него оба кольца Аниты, заплатив тысячу фунтов. Вполне достаточно, чтобы купить отличный дом. Только дом он не хотел. Дом у него уже и так был, и после окончания войны он собирался его продать. Ювелир не задал ему никаких вопросов.
Вуди был свободен. Но так ли это было на самом деле? Конечно, нет, пока под дровами в летнем домике лежали два трупа. Он уже посматривал в их сторону, стоя в дверном проеме, когда миссис Мопп зашла в сад и сообщила, что его хочет видеть полицейский. Вуди захлопнул дверь и запер ее. На этот раз полицейских было уже двое. Он сказал им, что его жена серьезно больна и что он вечером собирается поехать к ней в Йоркшир. Они, казалось, удовольствовались этим объяснением, но ничего не ответили, когда он, слегка поежившись, спросил, зачем им понадобилась его супруга.
Он вспомнил про руки – белую и смуглую – в жестянке из-под печенья. Она была надежно спрятана там, где ее сможет найти только он, когда захочет вновь взглянуть на эти руки.
С тех пор как он прогнал детей из туннелей, туда больше никто не приходил, а теперь приближалась зима, слишком холодная и сырая, чтобы собираться в подземельях. В один из промозглых ноябрьских вечеров, в непроглядной тьме, он пришел туда, зажег факел и спустился в туннель с жестяной коробкой от печенья в руках. Здесь все было пропитано влагой, и единственным звуком был звук падающих капель воды. Ему следовало быть осторожным. Не дай бог он поскользнется и упадет, да еще с этими отрезанными кистями. Придется звать на помощь. Да только кто его здесь услышит?
Вуди замер, размышляя и уставившись в глубокую яму, через которую, казалось, уходила вниз желтоватая глинистая вода. Дна не было видно, но он понимал, что вода все равно куда-то уходит. Вода всегда найдет себе дорогу.
Закрепив факел на краю ямы, он присел на корточки и опустил жестяную коробку в воду. В тусклом свете он увидел, как она проскользнула вниз, затем под тяжестью собственного веса опустилась еще ниже и, наконец, совсем исчезла в мутной воде. Вуди вскочил на ноги, едва не поскользнувшись и задев факел. Тот упал прямо в воду и тут же погас. Все погрузилось в темноту. Вуди резко обернулся, призывая себя к спокойствию, и начал с трудом, шаг за шагом, хватаясь руками за пучки травы, растущей на глиняных стенках, выбираться из туннеля. Впереди и чуть выше мелькнул свет. Это, должно быть, луна, потому что уличных фонарей никто не зажигал. Он взобрался наверх по скользким ступеням и, оказавшись на траве у края поля, увидел в небе круглую луну.
В ярком лунном свете он заметил, что весь перепачкался: руки, ботинки и штаны были покрыты пятнами желтой грязи. Рядом, слава богу, никого не было. В эти вечера мало кто слонялся по улицам. Кругом стояла тишина, нигде не было видно ни лучика электрического света, не слышно ни звука: ни музыки, ни даже детского плача. Когда он открывал калитку и входил к себе в сад, то машинально повернул голову в сторону соседнего дома, где жили Джоунсы. В одном из окон через плотные шторы слегка пробивался свет.