не пойдет она за руку с этой чуней! Отец уговаривал, пытался погладить по голове. Владислава увернулась, вытирала грязной ладошкой злые слезы, кричала, что хочет домой к маме, сейчас же, немедленно. Подошел милиционер, папа трясущейся рукой достал из кармана мятый паспорт, показывал, что девочки там записаны. Милиционер приложил руку к фуражке, извинился. Да, да он понимает, у самого дети. Устали, наверное, толчея, шум.
В электричке, Анька уснула, с недоеденной конфетой за щекой. Влада полезла в кармашек сарафана, но вместо застиранного платка достала денежку.
– Что это, откуда, ты это взяла? – Испуганно прошептал папа.
– Мне та тетенька дала, когда ты ушел, мы с Анькой за тобой побежали, и я их в карман сунула случайно.
– Не надо, не надо было! Ни к чему это, не надо! – Поморщился отец.
Уставился в окно, долго молчал. Влада так и сидела, зажав в потной ладони деньги. Отец горько усмехнулся, обреченно махнул рукой:
– Все правильно, так и должно было случиться. Конечно, на что еще можно было рассчитывать?
На перроне их встречала мама. Наверное, соседи рассказали. Владислава кинулась к ней, словно сто лет не видела, обхватила насколько хватало рук. Всю дорогу шла, прижавшись к маме и подальше от отца. Папа нес спящую Аньку.
Дома, уже лежа в постели, Влада видела через приоткрытую дверь, как мать гладила отца по плечу, что-то тихо приговаривала, монотонное, на распев, словно укачивала малыша.
Потом, родители много раз возили дочерей в Москву. Заранее готовились, наглаживали выходную одежду. Ходили в зоопарк, на аттракционы, ели мороженое в кафе. Но у Влады в памяти они смешались, следа не оставили. А поездку к бабушке, она запомнила на всю жизнь. Это было похоже на ранку не страшную, а так, вроде пореза от бумаги. И крови нет и не видно толком, но саднит и саднит.
Странно, столько лет прошло, и теперь она с бабкой встретилась и даже была у нее дома, и кофе пила и разговаривала, и разговор этот был ей интересен. Хотя, к такому общению она не привыкла. Словно контрастный душ, горячо-холодно. Понятно же было, что бабуся в каких-то фразах откровенно хамит, говорит с издевкой. Но говорит-то правильно! То, что у Влады было всего лишь ощущением, старуха облекала в слова. Выходит, она права?
Задумалась, проехала лишнюю остановку, вот дура! Теперь придется по переходу тащиться. Толкотня, давка. Чужие мокрые зонтики капают на ноги. Перед Владой резко остановилась тетка с сумкой на колесах, засмотрелась на указатели станций. Владу пихнули в спину и мужской голос произнес: – Ну, чо встала посреди дороги, курица?
Влада резко отошла в сторону, промолчала, мстительно наслаждаясь, как мужик, обрадовавшись свободному месту, налетел на теткину сумку. Оба стали переругиваться, размахивать руками. За ними образовалась пробка.
– Дома не можете выясняться? – Крикнул молодой парень в очках. – Понаехали!
– Они метро первый раз видят, – сладко улыбнулась Влада.
– Точно, девушка, и носит же их в час пик, –