смогла сохранить его, а на второй – еще и размножить. Хотя делала это тогда на всякий случай, не понимая еще, зачем мама так оберегала эту оранжерею. А невероятная забота просто пропитывала всю стеклянную террасу, покрытую невысоким прозрачным куполом.
Я подняла глаза к потолку, заваленному разноцветными листьями. Кажется, там спрессовался сушняк еще и с прошлого, и с позапрошлого года. Лучи солнца не торопились проникать через весь этот завал. Как бы мне исхитриться и почистить купол снаружи? Боюсь, что еще один сезон в тусклом пыльном свете лидония, выращенная с таким трудом, не выдержит.
Тео объяснил мне, что это очень редкое и ценное растение. Любой Дом, в котором есть или даже теоретически может появиться Хозяин Гнева, бережет каждый побег, как зеницу ока. Тогда еще ни он, ни я и думать не думали, что Гнев уже просыпается в Тео, поэтому мне хотелось восстановить оранжерею в память о маме. Дом Шиори лежал в совершеннейшей разрухе, и в нем очень много жизненно важных помещений нуждались в срочном восстановлении, но я потратила много сил именно на эту, казалось бы, совершенно бесполезную в практическом плане оранжерею. И оказалось, что совершенно не зря.
Каждое из этих растений требовало так много заботы! Капризные и своенравные, они были согласны отдавать свои соки для облегчения страданий Тео только в обмен на тщательный уход. Поливать ранним утром водой исключительно определенной температуры – ни на полградуса больше или меньше, каждый день протирать выстреливающие длинные листья тряпкой, смоченной в соке лесных ягод, переставлять горшки утром – на восход солнца, а вечером – на запад.
Не успела я подумать, с чего мне тут сегодня начинать, как раздался топот, и в цветник ворвался шумный зверь о восьми мальчишечьих ногах. Взъерошенный и жующий на ходу сразу четыре бутерброда с маслом.
Эти масляные ладони облепили меня со всех сторон, превращая штаны, которые я только собиралась сделать рабочими, в пятнистое нечто. Накануне из-за этого раута впервые за много-много лет я не поцеловала мальчишек перед сном. До сих пор мы не расставались ни на один вечер, и я чувствовала, как они соскучились. Этого не скрывали даже подросшие средние близнецы.
И я… Я тоже ужасно соскучилась.
– Ле, – бурно забормотал Юль, – ты уже вышла замуж?
Ранко коротко всхлипнул от смеха:
– Не так быстро, Юль!
– Почему? – Рос поднял на меня удивленные синие глаза. – Вы же поехали на раут, чтобы Клен вышла замуж. Так уже все? Ты больше не уедешь?
Юса обнял меня за плечи. Пользуясь своим высоким ростом, легко отбил в единоличное владение. Малыши протестующе заверещали.
– Клен поехала туда ради приличий. Соблюсти этикет. А замуж выходят навсегда. Если бы такое случилось, Клен сейчас не рылась бы тут в нашем цветнике. А готовила завтрак мужу. Так же, Ле?
Он подмигнул мне, а Ранко обнял с другой стороны. Они в шутку стали тянуть меня в обе стороны, дурачась, но соперничая друг с другом.
– Так что – никаких замуж, – проговорил