её прочь. Она точно тебя обворует дотла, – отозвался Чапос.
– И куда ж ей тогда деваться?
– На свалку нечеловеческих отходов, – ответил он, и в глазах блеснули лютые фиолетовые искры.
– Да успокойся. Чего ты на Элю всё злобишься? У тебя ж тут цветник и вокруг этого «Нелюдима», и внутри помещения.
– Сорняки, скорее, – он почесал у себя под подбородком. – А иные к тому ж и колючие…
Наверное, опять вспомнил про Лирэну, посмевшую присвоить право распоряжаться его «светлоликими звёздочками».
– Кто же подбирал сюда столь пленительных девушек? – спросила она, чтобы не молчать, поскольку Чапос пожирал вовсе не еду, а её саму, хотя и глазами только.
– Кто пленительные? Эта шелуха? Тонконогие мошки, годные лишь на раз… Такому мужчине, как я, впору лишь богиня. Ты всегда смотришь на меня неотрывно, ты же чуешь, я не хуже твоего оборотня…
– Хо-хо, отлично! – произнесла она любимую присказку Азиры. – У тебя очень красивый голос и из тебя вышел бы отличный актёр. Признаю, звучит он порой завораживающе. По поводу внешности, в юности ты меня испугал, но теперь я вижу, ты всего лишь носитель внешних черт другого и практически исчезнувшего расового типа, а потому экзотичен…
– Так нравлюсь я тебе? – он еле шевелил губами, окаменев как змея перед броском, и определить его состояние как невинное созерцание её недоступных красот, было уже нельзя. Она решила развернуть его мысли в сторону его же девушек, нешуточно бьющихся за его благосклонность.
– Даже иные из моих девушек-моделей уступают здешним служительницам. А я отбирала танцовщиц из столичных школ. Только зачем Азира обрядила их в наряд жриц Матери Воды? Точно сумасшедшая…
– Мне что с того? Я, когда девушку раздеваю, мало вглядываюсь в её одеяние. Как и всякий мужчина, так думаю. Главное же, личико чтоб манило и формы самого тела ласкали зрение и руки…
– Глаз что ли на Ненару положил? Не повезло бедняжке…
– Глаза мои видят в данный момент лишь тебя, моя богиня. А ты ведешь речь о какой-то продажной прислужнице, пропахшей едой и чужой спермой…
Он оказался уже рядом с ней. Повалил на диван и навис над ней искажённым от прилива страсти лицом, как в том самом ужасающем видении в «Ночной Лиане», – Я вот платье тебе роскошное заказал для Храма Надмирного Света, в самом дорогом салоне столичном. Твоей-то мастерской до такой высоты и не подняться даже. Для жён и дочерей членов из Коллегии Управителей там лишь и стараются лучшие мастерицы континента. Шелка там, как паутинка. Кожа их не ощущает, а узор платья из драгоценных нитей. У матери твоей и бабки лишь и был подобный наряд, как предстали они пред очи самого Надмирного Отца, войдя в околдовывающий туман, спустившийся из Его надмирных долин в Его же Храм… Пару слитков золота за платье то заплатил. Столько дом иной стоит, да и тот не для бедноты выстроен. Тебя жду, моя богиня…
– Переплатил, обманули тебя, простолюдина по жизни, в аристократическом салоне, – она упёрлась