и для кухонных надобностей, а также и для постельного ублажения его хилых потребностей, чего уж тут таить. А поскольку он мало, да и бережно, как я думаю, её пользовал, то она и другим ни в чём не отказывала. У неё и сводница известная в столице была задействована. Её ты тоже к себе протащила в этот бело-безупречный и недоступный абы кому «Лучший город континента». Хорошо ещё, что вовремя прозрела, какая нечисть к тебе присосалась, душа ты доверчивая. Да и оборотень твой ни хрена не понимает в психологии людишек, воображая, что они очень уж все человечные, очень уж способные к тому, что он именует «развитием». Ага! Способны! К обману и набиванию своих нор и мешков чужим добром…
Нэю утомила его житейская премудрость – поганая лабуда для слуха, но пусть уж лучше болтает, чем начнёт распускать ручищи. Её даже порадовало, что он не томится отсутствием утешительниц, их у него и после отказа от позорного ремесла хватает. Чапос, наконец-то! достиг того уровня благосостояния, когда мог презрительно отвернуться от собственного прошлого. Он мечтал о проникновении куда-то выше, хотя бы приблизиться к тем зонам благополучия и реальной власти, где совсем недавно обитал и его отец Ал-Физ, так и не пригревший своего незаконного первенца. Отец, о котором он знал, и который знал о нём, не желая его признавать, остался страшной неисцелимой язвой души Чапоса. Он мнил себя законным аристократом, выброшенным, по сути, на свалку жизни, в простонародную семью, где его не любили, а породивший его отец, изливающий блага на всех прочих своих отпрысков, никогда не дал ему ничего. А мог бы открыть доступ к отменному образованию и к власти.
Она припомнила его откровения о гибели Ал-Физа, содрогнулась, но отбросила всё как бред, насланный Матерью Водой. Галлюцинация, необычный сон, да что угодно. Никогда бы Чапос не признался в таких вещах никому, будь они правдой. Но ведь Чапос мог быть и не совсем нормальным… Он обладал расщеплённой душой, и мог забыть о своих же откровениях, мог облачить свои адские мечты о мести высокородному отцу в одеяния фантомной реальности. Ифиса же говорила, что Ал-Физ умер от внезапной остановки сердца…
Перед ней сидел чудовищный фантаст, снедаемый честолюбием и глубоко-проросшими комплексами. Рудольф иногда верил ему, а Нэя нет. Это был лицедей высшей пробы, не отличающий реальную жизнь от порождаемых им же воспалённых образов, пребывающий в игровом лабиринте всегда. Так убил он её отца Виснэя Роэла? Или же… Кто-то заставил его в это поверить, как заставили и Рудольфа поверить в то, что он виновник гибели Нэиля. Нэиля ужалили в шейные позвонки, а отца в запястье, отчего он и умирал столь долго, в отличие от мгновенной смерти тех, кого Кристалл кусал в особые точки на теле человека. Опять же Ифиса проболталась; Ал-Физ ей поведал ещё в бытность их совместного проживания в имении, – у отца на запястье был укус неведомого зверя или оружия, но вовсе не рана, причиняемая ножом наёмных убийц. А Чапоса притащили в камеру к уже умирающему