содрогнулся.
– Это очень плохо, – сказал Сонни. – Очень плохо носить такое клеймо.
– Но все-таки… – начал было Майкл.
– Копы придут к тебе с вопросами, Майкл, но ты ничего не видел, – сказал Сонни. – Только так. Ради тебя же. Ради всех троих.
Майкл вспомнил, что ему сказал Фрэнки Маккарти, забирая с собой из лавки пачку «Лаки страйк». Ты ничего не видел. Такие правила.
– Ладно, – сказал Майкл. – А что будет с Фрэнки?
– Скорее всего, ничего.
– Это неправильно, Сонни.
– Неправильно, но что поделаешь.
– Ты хочешь сказать, что он может вот так сделать – и ему ничего за это не будет? Он старику едва мозги не вышиб. Он мог это сделать и с нами. Кто его за это накажет?
– Не знаю. Может, Бог.
Джимми Кабински улыбнулся:
– Мой дядя сказал, что мистер Джи получил по заслугам.
– Ты о чем? – спросил Майкл.
– Так он же жид, – сказал Джимми. – Дядя говорит, что на старой родине он уже был бы покойником.
– Почему? – спросил Сонни. – В партизаны бы пошел?
– Нет, типа – просто бы убили.
– Твой дядя чертов псих, – сказал Майкл.
– Почему это псих? Он же…
– Эй, хорош, завязывайте, – сказал Сонни. – Не хватало нам еще спорить насчет евреев. Господи Иисусе.
– А дядя говорит, что евреи убили Иисуса и поплатятся за это.
– Убили Иисуса? Пять тысяч чертовых лет назад? – сказал Сонни. – Могу гарантировать, что мистера Джи тогда среди них не было.
– Ну да, но…
– Без «ну», Джимми. У меня нет какой-то особенной любви к евреям. Но какого хрена избивать мистера Джи, если он не имеет к этому никакого отношения?
– Правильно, – сказал Майкл. – Это не из-за Иисуса. А из-за нас.
– Ну…
– Хорош, – сказал Сонни. – Пошли снег разгребать.
Они пробирались через снежные кряжи и ледяные холмы Эллисон-авеню. Травили анекдоты, подслушанные в школе до рождественских каникул, обсуждали возможность хотя бы одного такого же снегопада – тогда уж точно в школу возвращаться не придется, спорили о том, кто изобрел телефон, и жалели, что ни у кого из них дома нет телефона, останавливались у магазинов, где им обычно поручали разгрести снег. У лавочников были свои лопаты, но у некоторых были и свои дети, которые справлялись с этой работой. Тем не менее они заработали шестьдесят центов и отправились к Словацки, где уселись перед прилавком и заказали три чашки какао.
– Мне надо вам кое-что рассказать, – сказал Майкл.
– Что это ты избил мистера Джи, – сказал Сонни, смеясь.
– Нет, – сказал Майкл. – Про другое.
Он рассказал им о своем визите в синагогу на Келли-стрит и о том, как рабби возник посреди метели, позвал его и попросил включить свет. Он не смог точно описать, как звучал голос этого человека, и не стал признаваться в том, что испытал страх, когда вошел в прихожую.