к звукам внутри. Было тихо. Жора позвонил еще раз, но открывать не спешили. Тогда он вынул чехол с отмычками, нашел парочку нужных и за пятнадцать секунд вскрыл хлипкий замок. Тихо открыл дверь в темную прихожую и тут же поморщился от запаха разлагающейся плоти.
Жора зашел и включил свет в прихожей. На кухонном полу лежал хозяин квартиры, не совсем живой, с трупными пятнами на лице и с засохшими потеками рвотной массы на подбородке и груди. На столе стояли бутылка и стакан.
– Собаке собачья смерть, – с досадой сплюнул Жора и вышел из квартиры.
***
В этот пятничный вечер в стриптиз-баре «Игривая обезьяна» был самый настоящий аншлаг. Мужчины выли от похоти, пьянели от виски и сатанели от Анны, которая, под чувственную песню «Stop!» в исполнении певицы Сэм Браун, выделывала на шесте немыслимые по своей грации и откровенности трюки. Прозрачная тканевая полоска чудом держалась на красивой формы бедрах, такая же полоска еле прикрывала грудь. Руки, тонкие и изящные, обхватывали шест, а ноги, длинные и стройные, раздвигались и снова смыкались.
– Анечка! Анечка! Звезда моя! – плакал очкарик за первым столиком. Слюни, слезы и сопли падали в стакан с коктейлем «Кровавая Мэри», взметая красные фонтанчики.
Байкер за соседним столиком, нечесаный и вонючий, сорвал бандану и засунул ее в рот, изнывая от еле сдерживаемой похоти. Его правая ручища, покрытая шерстью и татуировками, с такой силой сжала высокий бокал, что тот, не выдержав давления, лопнул, обдав байкера стеклянно-пивными брызгами.
Интеллигент в хорошем костюме и при галстуке выпил очередную стопку холодной водки и, безвозвратно потеряв разум, полез на сцену. Выскочивший охранник, детина размером семь на восемь, пинком отправил его на пол. Интеллигент, нисколько не обидевшись, схватил стакан со стола очкарика и выпил содержимое залпом, занюхал потной шевелюрой байкера и вновь ринулся на сцену. Охранник, уже успевший покинуть сцену, выбежал вновь – схватил буйного посетителя за шиворот и брючный ремень, пинком открыл дверь и вышвырнул на улицу.
Аня изящно приземлилась, дернула тонкую завязочку на спине, обнажив красивую грудь. Бар содрогнулся от восторженного воя, в Аню полетели деньги: тысячные и пятитысячные бумажки. Очкарик запустил руку в карман и, выронив студенческий билет, кинул целых пятьдесят рублей. Аня послала всем воздушный поцелуй, тряхнула роскошными вьющимися волосами и, покачивая бедрами, удалилась со сцены. Охранник принялся собирать деньги под неистовые вопли толпы.
– Анечка! Анечка! Анечка!
Аня пропустила девушку в латексом костюме женщины-кошки и спустилась в прокуренную гримерку. Села перед зеркалом, наблюдая в отражении снующих вокруг полуголых девиц – таких же, как она, стриптизерш.
– Ой, девочки, вы лифчик мой не видели?!
– Как же меня эти козлы похотливые замучили!
– А мне нравится – столько мужского внимания!
– Да все они козлы!
– Так вы видели мой лифчик?!
Аня, быстрыми движениями снимая яркий макияж,