получено в качестве заселенца. А вот переехать туда он никак не соберётся. Уступив мне землю, он снимет с себя этот долг. Такого рода продажа мимо кассы. Долгая пауза. Ну а дальше ты знаешь. Вот я сижу напротив него и думаю, как мне выкрутиться с Лизой, а он все уже продумал.
«Ты не вздумай Георгий, сам знаешь что …. долг платежом красит, мол не хочет, не заставлю со мной не пройдет. Расписка у меня есть. Узнают люди что дочку проиграл, еще и не родную, что скажут? Не хорошо будет, позор-то какой».
Может Лиза и не против будет замуж, она … Роза хочет сказать, что Лиза по ночам выходит на свидание, и даже видела как целовалась с сыном сапожника, но не сказала, … она готова выходить замуж.
Дочка, садись сюда, он показал рукой рядом с собой на край кровати, парень не плохой этот Семен, работящий, узнал я про него, никто плохого не сказал. Ну только что он молчаливый и не общительный, ну так мужчине это к лицу.
«Что он хочет мне сказать?» думает Роза и не отводит глаз с отца.
Лиза не моя кровиночка, я на нее имею прав столько же, сколько Таня на тебя…
Когда она меня наказывала и поднимала руку ты ей об этом говорил? Ты ни разу и пальцем не тронул Лизу, и слово плохого не скажешь. А Таня что? Постоянно меня… говорит, что я страшная, и замуж не пойду, готовить не умею, что я глупая и не грамотная, слезы потекли с глаз и капнули с подбородка не ее руку. Голос так дрожал, что говорить стало тяжело, – да как она может оценивать мой ум, если сама не грамотная? – казалось ей никакие больше замечания не обижают так, как замечание о ее уме.
Роза перестает сдерживать себя, и плачет полной грудью. Как же давно хотела высказаться отцу, но ни разу он не спрашивал. Ее плачь никто не слушал. В отличие от нее утром, ее с отцом разговор никого не интересовал. Ни Татьяна, ни кто-либо за дверью не стояли.
Георгий обнял дочь.
Ты хочешь меня вместо Лизы отдать, да отец? – не терпит Роза интриг, не хочет ждать пока отец решится, помнишь на субботник в день труда вместо Лизы я пошла, потому что твоя жена так захотела? Сейчас также, только страшнее.
Георгий сильно зажмурил глаза от боли. Свинец снова вернулся в его горло. Он не отпускает из объятий дочь, чтобы не смотреть ей в глаза.
Ты ее не слушай Роза, не слушай что она говорит, язык у нее длинный. Ты не такая страшная, ты по-своему хороша. Но, готовишь ты правда так себе, он шути, чтобы смягчить удар, они смеются через слезы. Я хочу вот что тебе сказать, он отпускает ее из объятий, берет за плечи, – вот что Роза, Александридовы не плачут, твой род многое пережил, и это переживет. Люди любят говорить, они будут говорить плохое о других не потому, что плохое видят в них, а потому что плохое видят в себе. Но человек настолько трус, что свои пороки он выдает за чужие. Все тяжелое дочка впереди. Насколько твое сердце будет добрым, настолько и мир вокруг будет добрым. Но доброта не значит дать себя в обиду, у тебя есть рот и язык, ты много читаешь, не бойся дать ответ, – плохой совет, очень плохой совет, женщинам слово давать не нужно, где слово там и свобода.
Он пытается приободрить Розу зная как ей тяжело дается спорить и отстаивать