толпой в мёртвой тишине, прерываемой лишь визгами ботаника. Я не струсил – просто вспомнил, как неприятно хихикал надо мной Орк, как он завидовал вниманию, которое полностью досталось мне. Я попятился от наступающего Деда и захлопнул оранжевую дверь.
Я выбежал через пустынный дворик антикафе под арку и постоял в ней, переводя дух. Приглушённые стенами, издалека доносились крики Орка. Пойти к администратору? Ну вообще, она сама могла бы уже услышать эти вопли и как-то разрешить ситуацию. Позвать на помощь, вернуться и спасти его? По-любому это дурацкий розыгрыш. Они все сговорились, чтобы сделать из меня посмешище!
Крики Орка затихли. Вот, устали прикалываться. А вернусь – всё равно засмеют, что я послушал этого задрота и сбежал! Ну уж нет, такого отношения к себе я не потерплю. Я пошёл через арку, тихонечко насвистывая мелодию, – пусть не думают, что я их испугался! Арка присвистнула мне в ответ, и я вдруг подчинился желанию скорее попасть наружу, к свету фонарей, к машинам и к людям.
Министерство
– Проходите сюда, пожалуйста!
Улыбчивый мужчина, чисто выбритый, голубоглазый, в идеально выглаженном сером костюме и с дорогой застёжкой на галстуке, указал журналисту на зелёный коридор с бесчисленным количеством дверей по обеим сторонам. Журналист, полноватый, одетый в коричневую кожаную куртку, последовал за мужчиной в костюме.
– Это новое помещение, в котором сейчас и проходит основная часть работы. Большинство сотрудников не застать в кабинетах – мы не бумажное министерство, наша работа – это люди, люди и ещё раз люди.
Журналист пока не задавал вопросов, только часто вытирал лысину платком и щёлкал фотоаппаратом.
– Смотрите – у каждого кабинета висит не только табличка, но и семейное фото сотрудника. Это помогает обращающимся гражданам осознать: за дверью их ждёт не бездушный чиновник, а такой же, как и они, член нашего общества, связанный узами брака, любящий детей, имеющий домашних животных, заботящийся о благополучии и процветании народа.
Коридор всё не заканчивался. Журналист, запыхавшись, остановился и опёрся о стену. Мужчина в костюме участливо склонился над ним.
– Одышка? Проблемы со здоровьем исправлять надо, мы этим и занимаемся. Только вот до нас ни в одном государстве мира не было службы, учитывающей потребности не только частного человека, но и общества в целом. Не одного поколения, но прошлых поколений и будущих. Как там – «в цепи великой единое звено»? Не единое звено, а все звенья мы смазываем, налаживаем, пускаем эту цепь в работу! – Мужчина в костюме воздел палец к небу. – Министерство Оздоровления! Не «здравоохранения», а активного улучшения общественного здоровья – всеми доступными нам средствами! Вам лучше?
Журналист тихо выдохнул и просипел:
– Лучше…
– Вот и славно! Вы остановились как раз у доски почёта. Тут лучшие работники министерства.
На стенде красовалась и фотография самого мужчины в костюме – в окружении жены и троих детей, с подписью: «Семья Южиных».
Южин зарделся