танцуют женщины в сверкающих платьях. В городе можно купить любую еду, какую захочешь и когда захочешь. И на каждом углу есть книжные магазины и библиотеки, в которых хранится двадцать тысяч книг.
– Много мафии, – ответила Мейбел беспечно, а Вандер постеснялась спросить, что такое мафия.
Некоторое время стояла тишина, не считая далёких криков других девочек, беготни ящериц в траве и фырканья Холлоу.
Хе-хе.
Кар.
«Замолчи», – громко подумала Вандер, надеясь, что он услышит её мысли – ведь ему часто это удавалось.
– А ты где живёшь? – наконец спросила Мейбел.
Вандер знала, что этот вопрос прозвучит. Она знала, что рано или поздно придётся сказать Мейбел правду. Но в душе у Вандер что-то сжалось и съёжилось.
А вдруг Мейбел, узнав про всё, что у неё не так и чего ей недостаёт, решит, как другие девочки, что не понимает Вандер? Что больше она не может с ней разговаривать? Что они не могут дружить?
Это будет… трагедия.
Но Вандер не умела врать. Она никогда этому не училась. Поэтому, уставившись на свои бледные пальцы, она храбро сказала правду.
– У меня нет дома, – ответила Вандер. – Но есть комната. – Она взглянула на Мейбел. – Хочешь посмотреть?
Глава 4
Комната Вандер
Вандер и Мейбел сидели на колючем шерстяном одеяле в каморке за архивом.
Вандер теребила нитку и ждала, когда Мейбел заговорит. В животе у неё стягивался узел. За окном, на ветке серебристой берёзы Холлоу терзал пурпурного червя. Время от времени он заглядывал в комнату, но когда Вандер смотрела на него, ворон отворачивался.
До неё доносилось его ворчание:
– Ей не понравится. Здесь темно и скучно. Она убежит. Помяни мои слова. Она убежит и не вернётся. Может, это и к лучшему.
– Здесь… прекрасно, – сказала Мейбел.
Вандер выпустила нитку и взглянула на Мейбел открыв рот.
– Правда? – шёпотом спросила она. – Тебе нравится?
– Я в восторге! – ответила Мейбел и захихикала. – Это же твой собственный маленький мир!
Вандер обвела взглядом комнату, пытаясь увидеть её глазами Мейбел. Ряды книг в пыльных кожаных переплётах как будто обрели особое волшебное обаяние. Маленькая свечка, воткнутая в старую бутылку – Вандер зажигала её, когда ночи становились слишком тёмными, – казалась гораздо романтичнее и интереснее.
У героинь в книжках были свечи, так ведь? Они читали при них по ночам, как Вандер. Она давно мечтала о фонаре, но сейчас… сейчас свечка выглядела просто замечательно – если смотреть на неё глазами Мейбел.
Даже паутина казалась серебристее и как будто сияла. И грубое шерстяное одеяло…
Вандер цеплялась за это одеяло столько лет, хотя, в общем, не нуждалась в нём. Но ей казалось, что от него пахнет матерью. Возможно, уже не пахло; скорее всего, все напоминания о матери – частички кожи, выпавшие волосы – давным-давно исчезли, превратились в пыль.
Но Вандер