плач сестры, заглянул к ней и увидел несчастное рыдающее личико девочки и такое же несчастное лицо Маруси.
– Правильно делаешь, Фуська, – сказал Артур, – сейчас всем надо плакать. Ты – молоток, понимаешь текущий момент. Я пошел, – сказал он и, подумав, добавил: – Буду поздно.
Быстро выскочил из квартиры, быстро сбежал по широченной, щедро построенной еще до революции лестнице, проскочил большой подъезд, который бабушка называет вестибюлем, и, свернув направо, а не налево, как было бы ближе, заспешил к бульвару. Там на углу его ждала Лариса. Они договорились пойти вместе.
Шли переулками и проходными дворами, Артур знал каждую подворотню. Народу становилось все больше и больше, и Ларисе стало страшно. Она взмокла от слишком теплой одежды в три слоя: платье и два свитера под пальто.
– Постой, Алик, – сказала она, – не так быстро.
– Знаешь, – раздраженно ответил Артур, – иди лучше обратно.
Лариса оглянулась, но сзади давила плотная толпа, решительно настроенная лично пройти во что бы то ни стало мимо гроба великого вождя и лично убедиться, что он умер.
– Как обратно? – спросила она беспомощно.
Артур втащил ее в угловую булочную.
– Постой тут, – сказал он, – а как схлынет, пойдешь к метро.
– А ты? – испугалась Лариса.
– А я по крышам.
И слегка погладив ее по рукаву, выбрался на улицу.
На Ларису с неприязнью смотрела продавщица. Лариса смутилась и сказала:
– Голова закружилась.
– Тогда в аптеку иди, – грубо посоветовала та, но почему-то не выгнала. В булочной было пусто. Люди мимо шли не за хлебом. Все их маленькие беды слились воедино, все судьбы разом встали перед вопросом: «Что дальше?»
За три часа продавщица рассказала Ларисе всю свою жизнь, полную горестей, одинаковых для людей того послевоенного времени.
Говорила и плакала, потом дала бублик.
Когда совсем стемнело, Лариса с ней попрощалась и с бубликом в руках добралась до ближайшего метро. Оно было закрыто. Пришлось идти пешком до Стромынки. Ничего, дошла, бублик помог.
Пробравшись дворами, Артур влез по черной лестнице на крышу, там шпана – сидели играли в карты.
– Куда? – спросил заводила.
– Туда! – Артур показал в сторону Кремля.
– И чего там делать? На тухляка смотреть?
Тон Артуру не понравился. Он еле сдержался, но промолчал. Пацаны смотрели на него без интереса, прикидывая, что с него взять. Вожак вдруг оживился:
– Хочешь проведем?
– Куда?
– Куда надо.
Артур храбрился:
– Мне в Колонный зал надо!
– Ништяк. А что ты нам за это дашь?
Артур расстроился – даже пяти рублей не было.
– Очки, – оглядев его, решил вожак, – давай очки, проведем.
Шпана взроптала:
– А что нам с этих очков?
Но Артур, не дожидаясь общего решения, снял очки и протянул вожаку.
– И часы, – добавил тот, цепляя очки на нос.
Они его все-таки