Ты знаешь, кто я? – Он обернулся и увидел ребенка, которого она прижимала к плечу.
Красивые каштановые волосы Пейтон были тонкими на макушке и собрались в пушистые хвостики вокруг челки, как у лысеющего старика в жаркий летний день. В ответ на поглаживания Амелии она громко рыгнула.
Амелия злобно уставилась на Хантера:
– Не смей обвинять меня в том, что я забеременела ради денег. Если бы этого хотела, я бы обратилась к тебе гораздо раньше.
– Я уже понял это. – Все, что она говорила, сводилось к тому, что она предпочитала держать ребенка подальше от него. Хантер был в ярости.
– Не пытайся засудить меня и забрать ее. – Она вздернула подбородок и предостерегающе нахмурилась.
– Поэтому ты мне ничего не сказала? Ты думала, что я попытаюсь отобрать у тебя дочь? Я не такой, Амелия, – многозначительно произнес он.
Она сильнее насупилась:
– Я не собираюсь извиняться. Ты любишь другую женщину, Хантер. И ты собрался на ней жениться. Я поступила так, как считала правильным.
Он усмехнулся:
– В моей жизни много комфорта и привилегий. Твой отец прав. Мой ребенок заслуживает того, что я могу ему дать.
– Она ни в чем не нуждается, – настаивала Амелия. – Она сыта и довольна и каждую ночь спит в сухом подгузнике под надежной крышей. Я люблю ее больше жизни. Как и мой папа. Она ничего не хочет от тебя.
– Зачем ей лишаться отца, который хочет воспитывать ее? Ты собиралась дождаться того момента, когда она повзрослеет и спросит обо мне?
– Мне не стыдно за выбор, который я сделала! Ты сказал мне не писать тебе.
Хантер отмахнулся от ее слов:
– Если она Уэверли, она имеет право жить как Уэверли.
– Отлично. Организуй тест на отцовство. Сделай для нее все, что захочешь. Для нее, – уточнила Амелия. – Мне нужно жить с папой и присматривать за ним. – Она медленно подвинулась к краю диванчика. – И не считай, что я веду себя как идиотка. Я поговорю с адвокатом и узнаю свои права. Я искренне верю, что Пейтон будет лучше со мной. – Она вздохнула. – Хотя мне следовало сообщить тебе раньше, – неохотно признала она. – Прости, что так вышло. Я позову папу, и мы уйдем.
– А как же нанесенный ущерб?! – рявкнул он.
– Ты имеешь в виду свадьбу? Ты не виноват. – Она заморгала наивными голубыми глазами.
– Теперь я знаю. Все знают. – Журналисты будут в восторге. Он понимал, что уже ничего не сможет остановить. Несмотря на все меры безопасности, на воде было несколько катеров, и он мог ручаться, что по крайней мере несколько гостей или сотрудников уже строчат сообщения в Интернет.
Хантер потрогал лацкан пиджака, еще раз проверяя, не включен ли микрофон.
Что ему сказать об отношениях с Амелией? Ничего лестного. Сейчас Амелия не та сообразительная, самоуверенная женщина, которую он встретил прошлым летом. Тогда у нее были прямые светлые волосы, подводка «кошачьи глаза» и длинные загорелые ноги.
Теперь перед ним растрепанная и расстроенная молодая мать, бледная,