успела так подумать, как из тёмных дебрей выскочил яркий, как мотылёк, рыжий в пятнышках оленёнок. Замер у дороги, шевеля ушками, и не успели мы налюбоваться на чудо природы, как он – скок! – и пропал, будто не было.
Долго бежала неровная дорожка под таинственными сводами тенистых деревьев, в которых звонко перекликались птицы. А потом лес неожиданно расступился – и перед нами предстала дышащая прохладой водная гладь, сверкающая на солнце серебряной чешуёй, словно большая ленивая рыбина. Конец пути!
Распахнула я дверь, занесла ногу, а поставить-то её и некуда: вся поляна усыпана спелой черникой!
Супруг мой, Володька, выйдя из машины, зачерпнул пригоршню ягод и, отправив в рот, стал присматривать место для привала.
Мы были не первыми: на берегу важно раздувала бока чья-то добротная палатка. Лёгкий как пёрышко катерок покачивался на воде. В тени размашистой сосны укрывался от палящих солнечных лучей чёрный внедорожник. Я глянула на номера: «Ну конечно! Вездесущие москвичи! Теперь не придётся насладиться тишиной».
Однако столичные робинзоны оказались на редкость дружелюбными.
– Нашего полку прибыло! – в один голос грянули бородачи. – Давайте к столу! За хлеб-соль денег не берём!
Сидели долго. Разговаривали. Пели. А после шумного и сытного застолья, как будто мы уже сто лет знакомы, вместе со всеми лихо парились можжевеловыми вениками в походной баньке. Разгорячённые, с гиками влетали в прохладное озеро, в котором вымеркали последние огни заката.
Июльские ночи в этих местах особенны. Ночная темень густа, как кисель. Отойдёшь от костра и ступаешь осторожно, будто идёшь с завязанными глазами. Лес не спит. Он живёт своей ночной жизнью: мирно перекликаются кузнечики, изредка ухает сумрачный филин. Запрокинешь голову, глянешь в небо – дух захватывает! Вечные звёзды, не мигая, глядят на тебя. Станет вдруг не по себе от этого взгляда.
Юркнешь в палатку, запакуешься в спальный мешок. А сон долго нейдёт. Слушаешь, как робко, по-бабьи вздыхает волна; назойливо звенит ненасытное комарьё, и озеро что-то всё шепчет, шепчет…
Опьянев от соснового духа, уснули мы с Володькой без задних ног и чуть не проспали утреннюю рыбалку! Я первой вылетела из палатки. В округе ещё стояла тишина, изредка нарушаемая скрипом сосны и дробью дятла. Солнце, только-только оторвавшись от земли, медленно взбиралось на небо по чешуйчатым стволам сосен. Я сладко потянулась, и в этот миг откуда-то сверху прямо мне на голову упала сосновая шишка. «Белка!» – проводила я взглядом рыжий огонёк и поспешила к воде, но вдруг заметила, что соседский катер белеет уже далеко от берега. Москвичи и тут нас обошли!
Наспех умывшись, бегом вернулась в палатку и стала тормошить мужа:
– Вставай, соня, соседи всю рыбу выловят!
Впопыхах собрали снасти, поставили резиновую лодку на воду и схватились за вёсла.
Заметив издали наше тихоходное судёнышко, нежадные москвичи стали зазывать нас к себе на прикормленное место. Только не успели мы заякориться, как небо стало стремительно