глядя на ребят, вспомнил давний трюк: чтобы не тратиться на дорогую выпивку в клубе, они с приятелями выходили на улицу, бежали в ближайший круглосуточный или чебуречную, угощались там дешевым портвейном и возвращались чтобы уже спокойно «шлифовать» настроение самым простеньким барным пивом или водкой (этот наиболее милосердный в цене и совершенно беспощадный по эффекту напиток выручал даже в самые безденежные времена).
Сашка отстоял длинную очередь и спустился ко входу в подвал. Дверь перегородил крепкий охранник в неизменно черной футболке. Тот пристально оглядел Сашку и спросил на удивление вежливо:
– Что хотели, молодой человек?
Сашка назвался, упомянул Генку – тот, сверившись со списками, впустил. Оказалось, что у клуба сегодня юбилей и пускали только «своих».
Трепет пробежал по телу, словно вернулся тот юношеский задор, когда вход всякий раз оборачивался лотереей. Все зависело от настроения охранников: в иной вечер пропускали без проблем, в другой непременно требовали документы с отметкой о том, что тебе больше двадцати одного или на ходу придумывали самую нелепую причину не пускать, навроде внезапно нагрянувшей санинспекции – так они тешили самолюбие. Но как только одоленные церберы оставались позади – музыка врывалась в голову, адреналин закипал, и отпадали всякие сомнения что вечер будет жарким.
Вспомнилась первая встреча с Генкой – к тому времени уже завсегдатаем «Завала». Той ночью Сашка с одногруппниками пересеклись неподалеку от клуба со знакомыми по Горному – их внимание приковал Генка. Он с разбитым в кровь носом, но с улыбкой рассказывал о том, как минуту назад крепко повздорил с охранниками. Те не пустили его: им показалось что он излишне пьян. Генка не отступил и полез на них с кулаками – его от души избили. На следующих выходных охранники уже забыли про досадный инцидент, и Генка встретился уже внутри клуба. Через неделю его снова не пустили, а еще месяц выгнали за пьяные выходки и не пускали вплоть до смены охраны.
Таков был «Завал» – заглянув в его стены однажды, хотелось возвращаться туда снова и снова несмотря на нередкие казусы. Возраст, профессия, национальность и вероисповедание значения не имели – ночью все были едины. У барной стойки могли случайно встретиться безвестный студент, столичная знаменитость, солидный бизнесмен, заодно какой-нибудь забредший француз или даже африканец; вместе хлопнуть по рюмке, порассуждать за жизнь и разойтись лучшими друзьями чтобы на утро забыть друг о друге навсегда.
* * *
Клуб и сейчас напоминал старую коммуналку. Обшарпанный деревянный пол, голая штукатурка на стенах, будто наспех выкрашенная где в коричневый где в зеленый, тряпичные абажуры на лампах и неизбежные мысли навроде: «а ремонт то здесь похоже со времен большевиков не делали?». Обманчивая простота была скорее изюминкой клуба – гости боготворили ее. Нередко, когда двух небольших залов, разделенных тесным коридорчиком, едва хватало вместить всех желающих оторваться без пафоса и навеки почившего гламура.
Сашка