землистый оттенок и блестело от пота. Кажется, он единственный на корабле не получал удовольствия от тёплого солнечного дня, лёгкого бриза и потрясающей синевы моря.
– Знаю один трюк… – начала было я и замялась, встретившись с ним взглядом.
– Не вынуждайте меня быть грубым, – вцепившись в перила, он прошёл мимо.
– Зря отказываешься от предложения морской ведьмы, – произнёс появившийся в коридоре Широ. Вид он имел самый серьёзный, только пляшущие в глубине глаз бесята выдавали его настрой.
Рокеро смотрел на брата волком, но перечить не стал. Вот только от взгляда, которым он одарил меня, хотелось прыгнуть за борт.
– Я попросил Имину задобрить духов воды, – сохраняя серьёзное выражение лица сказал Широ. – Прошу, позволь ей помочь.
– А если не выйдет? – испугалась я.
Выдохнув, шестой принц сделал неопределённый жест рукой, не глядя на меня.
– Ладно, хуже не будет.
Выведя принца на нос корабля, я отправила служанку на кухню. Не решаясь коснуться его, мне оставалось лишь суетиться рядом, ставя стул и поправляя подушки.
– Прошу, садитесь и смотрите прямо перед собой, – попросила я. – Выберите точку на горизонте и не сводите с неё взгляд.
Подчинившись, Рокеро не удостоил меня ни ответом, ни взглядом. Гордо вздёрнув голову, он сидел, стиснув челюсть. Похоже, моё общество его раздражало, ухудшая и без того дурное состояние.
Пришли служанки, установили над принцем зонт и принялись обмахивать опахалом. Я разлила чай и, вспоминая, как изящно выходило у Юри держать пиалу, попыталась скопировать её жест.
– Вот, попробуйте.
– Что это? – не сводя взгляда с горизонта, холодно спросил он.
– Чай с имбирём и мятой.
Брошенный в мою сторону мимолётный взгляд был полон такого жгучего презрения, что я едва не уронила пиалу на принца. Стоило бы весь чайник с кипятком ему на ноги перевернуть.
– В свёртке лёд, – строго произнесла я. – Приложите ко лбу и затылку.
Резкая перемена тона от мягкого и услужливого к строгому и жёсткому заставила его оторваться от созерцания горизонта и удивлённо посмотреть в мою сторону. Должно быть, теперь он считает меня невоспитанной нахалкой. И пусть. Как только сойдём на берег, я отправлюсь в посольство и пока-пока, царственные особы.
Не дожидаясь, когда он выплеснет на меня своё недовольство, я поспешила в каюту. Там в плетёном коробе сидела сорока. Лечить птиц я не умела, а добить – рука не поднялась. После того как Широ забрал послание, слуги хотели выбросить птицу, а я отстояла. Замотав в одеяло, вытащила стрелу, обработала раны и стала надеяться на природную живучесть сороки. Та была вялой, но хоть кровь больше не шла.
Ночью уснуть не удалось. Поднявшийся под вечер ветер нагнал туч. Огромные волны бросались на корабль, заливая палубу. В каюту с потолка проникала вода. Немного. Но расползающееся мокрое пятно на обоях не давало мне заснуть. Старые жёлтые разводы намекали, что кораблю не впервой так промокать, но мне от того